Шагающий магазин игрушек

Криспин Эдмунд

«Заживо погребенный, — проносилось между тем в мыслях Кадогэна. — Кажется, там герой тоже слышал, как заколачивали крышку его гроба?»

— Я печатал объявления для мисс Тарди, — продолжал Россетер, — согласно требованиям завещания. — Его револьвер по-прежнему покоился на краю стола. — Поймите, что в то время я не имел никаких преступных намерений. Я просто сожалел, что такая куча денег будет истрачена попусту, на глупости, которые мисс Тарди воображала своим долгом, — детские приюты и тому подобное. И, признаюсь, я обозлился, что мисс Снейс не сочла нужным оставить мне ни копейки. Боюсь, что мое прошлое трудно назвать безупречным, и я не стал бы упоминать об этом, если бы это существенно не повлияло на последующие события. — Еще один гвоздь. — За три

дня до истечения шестимесячного срока я получил от мисс Тарди письмо, официально предъявляющее права на наследство и извещающее, что она находится на пути в Англию. Она писала из Динкельсбюля в Германии. А приблизительно через час после получения письма произошло то, что положило начало всему делу. Ко мне пришел человек, назовем его пока Берлин. Каким-то образом он узнал, что я адвокат мисс Снейс. В свое время он тоже получил от нее конверт и, сообразив что к чему, пришел узнать у меня, не является ли он наследником по завещанию. Я, конечно, ответил, что не имею права ничего ему рассказывать. Вот тут-то мое прошлое и сыграло против меня.

Он жил в Америке, как раз когда я там находился, и был знаком с фактами, касающимися меня и вполне достаточными для того, чтобы крайне осложнить мне жизнь, если они получат огласку. Я был вынужден, господа, рассказать ему о завещании и о мисс Тарди. Мысль о том, что такие огромные деньги ускользают из его рук, очевидно, была для него невыносимой. Сначала он потребовал, чтобы я скрыл иск мисс Тарди, но я объяснил ему, что такой план нелеп и невозможен. Тогда он предложил заставить мисс Тарди подписать отказ от наследства. Однако вероятность того, что подобное действие возымеет желанный эффект, была очень мала: любой подписанный мисс Тарди документ должен быть наследниками предъявлен суду и обстоятельства его подписания будут тщательно изучены. Но пока мы разговаривали, я придумал свой план, и поэтому не стал знакомить его со всеми этими тонкостями. Наоборот, я сделал вид, что согласен с ним. Мы договорились встретиться здесь попозже для дальнейшего обсуждения, и он ушел.

И тут я начал действовать по своему плану. Я послал мисс Тарди телеграмму, придумав благовидный, чисто технический предлог, вынуждающий ее приехать ко мне сразу же по приезде в Англию. Кроме того, я дал в газету объявление для других наследников на два дня раньше срока. Все они, за исключением одного, посетили меня. Я не буду вдаваться в подробности, скажу только, что двое из них — люди с сомнительной репутацией. Жадность заставила их стать сообщниками в этом абсурдном, странном заговоре, и они согласились отдать мне часть своих денег из наследства за мои услуги.

Одно из этих лиц согласилось предоставить, так сказать, сцену для спектакля — магазин на Ифли-роуд, который должен был временно «загримироваться» под магазин игрушек, чтобы мисс Тарди никогда не смогла найти его опять, когда уйдет оттуда. Для меня все это было просто комедией. Заговорщики должны были быть в масках, чтобы не могли узнать друг друга впоследствии. Я согласился на всю эту чепуху, внутренне изумляясь их глупости. Ведь я-то с самого начала знал, что единственно эффективный способ воздействия на мисс Тарди — это убийство.

Наступило долгое молчание. Кадогэн слушал шум оживленной улицы и видел блики солнца на окнах пустой квартиры напротив. На подоконник сел воробушек, встряхнул перышками и улетел.

— Обидно, что все вышло так неудачно, — снова заговорил Россетер задумчиво. Он ни на миг не снимал палец с курка. — Ужасная жалость. Во-первых, кто-то убил старуху прежде, чем я привел в исполнение свой план. Во-вторых, эта девчонка вернулась в магазин и увидела меня. И, в-третьих, вы, мистер Кадогэн, влезли и увидели труп. Все это было совершенно не предвиденно. Сам по себе план, я считаю, был задуман прекрасно. Мисс Тарди сообщила телеграммой о времени своего приезда, и ничего не подозревающая Виола Карстерс становилась приманкой. Она не должна была видеть меня в лавке, а только нашего друга Берлина, который представился ей под фальшивым именем. Таким образом, она не

должна была связывать меня с этим делом, если бы что-нибудь вышло не так, как было задумано. Единственная улика — письмо, но я бы поклялся, что не писал его. Я не буду утомлять вас всеми деталями, скажу только, что если что-то пойдет неладно и отсутствие мисс Тарди будет замечено, все подозрения должны пасть на наследников. Я бы оказался вне подозрений, разве что самую малость. Конечно, я надеялся, что все пройдет гладко и мисс Тарди просто исчезнет. Убив ее, естественно, не давая подозрению пасть на меня, я объясню им невыгодность их положения. В таких делах я не новичок, и они были бы мне только благодарны (в финансовом смысле, конечно), лишь бы все замять и жить спокойно дальше. Как вам известно, — Россетер встал и вышел из-за стола, — план сорвался. Но позвольте рассказать вам, что фактически произошло и назвать настоящие имена людей, замешанных в этом деле (смешно продолжать называть их этими детскими псевдонимами). — Он стоял, черным силуэтом выделяясь на фоне окна, освещенного солнцем. — Во-первых, там был…

Внезапно с улицы раздался звук, похожий на обычно издаваемый «Лили Кристин». Россетер остановился на середине фразы, его глаза потухли, как свечи, внезапно задутые порывом ветра, рот беззвучно открылся и из его уголка потекла струйка крови.

Он упал лицом на письменный стол, а оттуда соскользнул на пол. Кадогэн стоял, ошеломленно глядя на аккуратно круглую дырочку в оконном стекле.

ЭПИЗОД С НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫМ МЕДИУМОМ

— Ему крышка, — сказал Кадогэн, наклонившись над телом.— Пуля в шею из винтовки, полагаю. Шантажисты иногда кончают именно так. Все-таки лучше он, чем мы.

Кадогэн даже не почувствован облегчения от их чудесного спасения, ибо в глубине души не верил, что будет убит. Но Фэн не дал ему времени на эти размышления.

— Пуля вошла горизонтально, — сказал он, — значит, она вылетела из верхнего окна в доме напротив. Короче, «наш друг» как раз сейчас уходит оттуда. Пошли! — И он поднял с пола свой револьвер.

— А не позвонить ли в полицию? — робко предложил Кадогэн.

— Потом, потом, — ответил Фэн, увлекая его за собой. — Пока мы будем названивать в полицию, мы упустим преступника!

— Но он же все равно скроется, — Кадогэн зацепился за ковер на лестнице и чуть было не рухнул вниз, — не воображаешь ли ты, что он сидит там, дожидаясь нас? А?

Ответа он не получил. Светофор глядел на них зеленым глазом, так что они, не задерживаясь, перешли улицу. Правда, они потратили несколько минут на поиски входа в квартиру, а когда нашли дверь в переулке, позади магазинов, то выяснилось, что она заперта.

— Если эта квартира тоже принадлежит мисс Элис Уинкуорс, я буду визжать, — сказал Фэн, и похоже он не врал.

Стоящий на другом углу полисмен с любопытством наблюдал за их действиями, но Фэн, даже не подозревавший об этом, вскрыл окно квартиры и полез в него прежде, чем Кадогэн успел его остановить. Полисмен поспешил к ним через дорогу и обратился в исчезающей в окне фигуре Фэна:

— Эй, эй! Что это вы себе позволяете?

Фэн успешно влез в окно и, высунувшись наружу, заговорил, словно проповедник, обращающийся с амвона к своей пастве.

— В квартире напротив застрелили человека, — сказал он с упреком. — И застрелили его отсюда. Это достаточно веская для вас причина?

Полисмен вытаращился, как Валаам на свою ослицу в момент обретения ею дара речи.

— Вы шутите?

— Ничуть, — сказал Фэн с достоинством. — Ступайте и посмотрите сами, если вы мне не верите.

— Святый боже! — полисмен поспешил обратно через дорогу.

— Простачок, — заметил Кадогэн. — А может ты залез, чтобы ограбить квартиру.

— Дурачок, она же пустая, — ответил Фэн и исчез.

Вскоре он снова появился в окне.

— Никого, — сказал он, — но сзади взломано окно возле пожарной лестницы, ведущей в садик за углом. Одному небу известно, куда он дел ружье. Все равно у нас нет времени его искать.