Шагренья. Из рода Чёрных Королев
Шрифт:
Пожалуй, только Ашиса могла бы меня понять, но в нынешнем ее состоянии на такое чудо рассчитывать не приходилось.
А все так хорошо начиналось… Правящая Черная Королева Шальдари Арье-Шанаси родила трех дочерей, что само по себе уже являлось чудом. Теония, отцом которой стал несчастный паук, загрызенный ее тогда еще высочеством во имя подчинения ее магии, сразу стала любимицей всей Паутины. Ну как любимицей… Просто случая, чтобы правящая родила от первого мужа, давно не было, это считалось хорошим знаком, и на старшую принцессу возлагали большие надежды. Она их оправдывала, народ ее любил,
Через несколько лет на свет появились мы с сестрой. Родись мальчики, в этом не было бы ничего необычного. Просто воины, маги, сильные пауки. Их воспитали бы должным образом, в свое время одарили бы богатством и титулами и обязали служить сестре до последней капли серебряной крови, если потребуется. Но три принцессы оказались неожиданностью, с которой поначалу даже не знали, что делать.
Варианты были разнообразные, порой страшные, но в итоге все улеглось: старшую воспитывали, нас с Аши обожали. Когда же выяснилось, что мы тоже унаследовали родовую силу и, возможно, повзрослев, сможем прикоснуться к нитям, ничего не изменилось. Одной принцессы Шанаси было достаточно, мы же так и остались просто дочками.
Четыре года назад, даже чуть больше, когда в Ашисе пробудилась ее магия, родителей поджидал еще один сюрприз. Нитей мы сможем не просто касаться при надобности, но и удерживать их, выплетать новые силовые паутины. Иными словами, являемся полноценными Черными Королевами. Теония почему-то пришла в бешенство и окончательно отдалилась от нас, а родители просто объяснили все про церемонию.
В назначенную ночь Аши выбрала жениха.
Им стал Герд Лаш-Крэри – белый паук, один из сильнейших в своем роде, богатейший аристократ Паутины, талантливый художник и страшный бабник. А еще он был просто фантастически красив. Даже красивее, чем столица и дворец Шанаси, вместе взятые, а ведь они по праву считаются произведением искусства. Мне тогда еще и пятнадцати не исполнилось, но даже мое сердечко пару раз сладко замерло. Впрочем, Герд обращался со мной, как заботливый старший брат, и полудетская влюбленность быстро переросла в восхищение.
Должна заметить, выдержке этого паука могли позавидовать лучшие мамины шпионы, которых учат молчать под пытками. Выбор второй принцессы его совершенно не напугал. Лаш-Крэри был весел, учтив, обаятелен, он всю ночь танцевал с Ашисой, одаривал ее знаками внимания, даже подарок преподнес.
Оракул определил пик раскрытия силы только через полтора месяца.
И начались чудеса. Многочисленные любовницы Герда были оставлены, он сутками пропадал во дворце Шанаси, рисовал портреты Ашисы, ухаживал. Он же вежливо, но недвусмысленно поставил на место Теонию, которая ревновала к силе и все чаще была с нами груба. Покорил родителей, смешил меня, заставил верхнюю паутину засверкать магией, будто капельками росы, в ночь своего признания в любви.
Сердце невесты дрогнуло, она ответила взаимностью.
Все это послужило поводом для слухов, которые, подобно ядовитым змеям, поползли по узким улицам столицы. Болтали разное. Что Аши, удержав свою паучиху в момент помутнения, станет сильнее Теонии. Что в таком случае она захочет отнять у нее нити. Что старшая принцесса этого ни за что не допустит. Злые языки сходились в одном: между Ашисой и Гердом действительно возникло что-то настоящее, что-то такое, что прежде не было доступно Черным Королевам. А вот насчет того, хорошо ли это, мнения разнились.
Дома зерна от плевел отделяли, но сила Аши просыпалась крайне медленно, до последних дней она не чувствовала ни нитей, ни своей второй сути. И хотя Оракул по-прежнему твердил, что три принцессы одинаково сильны, все поверили в благоприятный исход ситуации. Аши всегда была милой, спокойной и какой-то кроткой. И пусть где-то в потаенном уголке ее души сидит большущий паук! Разве может он оказаться чудовищем? Разве может она разорвать на куски того, кого любит до безумия?
Влюбленные были счастливы, и их настроением заразились все прочие обитатели дворца, вплоть до последнего слуги.
Первый удар грянул за три ночи до церемонии. Шер-лаше Ашисы, которую с колыбели учили служить принцессе даже ценой жизни, если потребуется, с отравленным кинжалом в руках бросилась на свою госпожу. Аши чудом осталась жива. В то утро она впервые почувствовала свою паучиху. Позже, под пытками ее наперсница клялась, что ее подкупили каменные демоны, но представить доказательств не смогла. И по Паутине поползли слухи, будто несостоявшееся покушение – это дело рук принцессы Теонии.
Та, естественно, свою вину отрицала.
Злоумышленницу казнили. Аши была сама не своя от горя, будто потеряла одну из сестер.
Дурным знаком это не сочли и в назначенную ночь отгуляли свадьбу. Праздник был самым красивым и веселым за последнюю сотню лет и символизировал для закрытого паучьего общества надежду и веру в лучшее.
Ближе к рассвету взволнованные влюбленные скрылись в ритуальной комнате.
Когда же с наступлением новой ночи мы заглянули туда, внутри все было в крови, повсюду валялись куски сломанной мебели и части тела Герда. Аши сидела на полу ровно в середине огромного холодного помещения, в большой серебристой луже. Она обхватила себя за плечи, трясущимися губами напевала глупую детскую песенку и раскачивалась из стороны в сторону.
Ее паучиха погибла, была уничтожена ужасом произошедшего. Магия ушла совсем, погасла, подобно искорке. А сама Аши навсегда останется шестилетним ребенком с телом молодой женщины.
Только Герда она помнит, до сих пор любит и бежит к нему, едва представится возможность.
Экипаж чуть качнулся, останавливаясь. Приехали.
Я нехотя выплыла из вязких дум и оглядела сквозь окно величественный темный особняк. Здесь не было сада, фонтанов или беседки, и все же это место мало уступало Шанаси. Витало вокруг него что-то мрачное и чисто городское.
Ашиса всегда приходила сюда. Не в склеп, где покоилось то, что осталось от ее любви, не в ритуальную комнату, где все случилось, и даже не в оранжерею, которую Герд выстроил специально для нее. Всегда сюда. В его дом. В место, где они должны были прожить долгую счастливую жизнь.
Отогнав от себя колкую дрожь, которая неизменно охватывала меня рядом с этим местом, я без посторонней помощи выбралась из экипажа. На полпути к крыльцу вспомнила о своей шер-лаше и бросила ей, не оборачиваясь: