Шах и мат
Шрифт:
Ну да, это ведь так называемый знаменитый испанский дебют. Авторства Руй Лопеса, испанского шахматиста и теоретика, жившего в шестнадцатом веке. Чтобы завершить его, я приказал выйти из строя своему слону с правого фланга.
Бронированное чудище затрубило и мерно топоча ногами, двинулось по диагонали. На его спине примостились маленькие фигурки возницы и метателя дротиков. Слон обошел моего копьеносца сзади и выдвинулся далеко вперед.
Остановился возле вражеского всадника и затрубил на него. Вороной конь испуганно
Главная фишка испанского дебюта — непрерывное давление на черного коня. Или, само собой, на черную пешку, пытающуюся занять центр. Вообще, испанская партия — одно из лучших начал для белых. Позволяет мне сохранить наибольший перевес.
Впрочем, вражеский генштаб в лице Яковлева нисколько не сомневался в победе. Почему, да потому что наверняка знал теорию дебютов наизусть. И просто действовал по готовой схеме.
В ответ на мой выпад конем противник разыграл вариант Чигорина. Для этого он выдвинул со своего правого фланга еще одного копьеносца. Тот встал рядом с моим слоном, нацелился копьем в брюхо животного. В единственное его уязвимое место. Если я не отступлю, то тут же его лишусь.
— Хм, давай, действуйте, — сказал Муромцев и отошел от нас. — Посмотрим, что у вас получится.
Я снова сосредоточился на игре. Одновременно прощупал свои ощущения. Все превосходно. Если сравнить новое тело с костюмом, то оно пришлось мне впору. Тело подошло, как влитое.
Да еще и восемнадцать лет! Мог ли вообще мечтать о таком? Новое тело, новые перспективы. Еще и когда, в самую золотую эпоху советского доминирования в шахматах.
— Ну, ты собираешься ходить? — нетерпеливо спросил Яковлев. — Или сдаешься?
Нет, сливать игру я не собирался. Это еще зачем? Я приказал слону отойти назад. Не терять же ценное животное.
Этим ходом я сразу потерял наступательную инициативу. Яковлев продолжил развивать вариант Чигорина и двинул вперед второго всадника. Его мощный вороной конь промчался сквозь строй вражеских пехотинцев на левом фланге противника. Всадник держал в руке длинное копье с развевающимся флажок на древке.
Ага, понятно. Готовится к атаке на центр. А оттуда, если все получится хорошо, он может легко пробить мой ослабленный правый фланг. И напасть на моего беззащитного раджу. Как волк на овечку.
Самым обычным решением была рокировка. Ее я и сделал. Мой раджа ушел за грозный строй закованной в железо пехоты. Сбоку его надежно прикрыла громыхающая колесница с двумя наездниками на борту.
Радостный раджа довольно помахал мне рукой. Мысленно я назвал его Аурангзеб, в честь одного из могущественных правителей Индии.
— Ты чего, всю теорию изучил? — удивленно спросил Яковлев. — Откуда ты знаешь партию Чигорина?
Я пожал плечами. Кивнул на часы.
— Ходи давай. Время идет.
Вообще-то поторапливать соперника считается неприличным, но я решил пренебречь условностями. Вдруг это повлияет на моральное состояние врага?
Так и случилось. Яковлев вспыхнул от досады. Ему не понравилось, что заведомо слабый соперник напомнил ему о времени. В ответ он продолжил концентрацию сил в центре и вывел своего слона. Со своего левого фланга.
Бронированный огромный зверь, полностью черный, даже бивни его выкрашены угольным цветом, вышел на середину поля, прикрывая доступ к вражескому радже.
В ответ я тоже продолжил концентрацию войск в центре, подготавливая их к генеральному сражению. Дебют стремительно шел к миттельшпилю, в котором, наконец, должна пролиться первая кровь.
До этого мы все время искусно маневрировали. Готовились к беспощадной мясорубке.
Чтобы отвлечь меня от центра, Яковлев продолжил нападение пехотой на моем левом фланге. Там, куда отступил мой слон. Он снова выдвинул копьеносца вперед. Тот опять подошел вплотную к слону и выставил копье, готовясь проколоть гиганту брюхо.
Сзади вражеского пехотинца страховал другой. Поэтому слон не мог безнаказанно растоптать его. Продолжая терять инициативу, я снова увел слона назад. Под прикрытие моего строя пехоты на левом фланге.
Теперь, казалось, Яковлев контролировал весь центр сражения. Мы продолжили маневрировать пехотой, прикрывая более важные фигуры. Под конец дебюта вражеский раджа тоже укрылся за колесницей, совершив рокировку.
Я поглядел на Яковлева. Заметил интерес и легкую тревогу. Впрочем, он тут же постарался заверить, что держит все под контролем:
— Ты сдаешься или нет? Скоро все ходы по книжкам закончатся. Придется думать своими мозгами. Лучше сдайся сейчас.
Я усмехнулся и снова двинул пехоту вперед. Только теперь уже на своем крайнем правом фланге. Там, где можно было прорваться к моему радже.
Яковлев продолжил атаку конницей. Его всадник на моем левом фланге продолжил скачку дальше. Остановился неподалеку от моего строя. Снова поднял пронзительно ржущего коня на дыбы.
Он опять угрожал моему многострадальному слону. Чтобы не терять животное, я опять увел его назад. Яковлев ухмыльнулся.
— Куда ты полез, Динька? — спросил он. — Тут же думать надо. Мозгами шевелить. Иди лучше, двор подметай. Или в туалете приберись.
Он снова выставил вперед пехоту в центре. Старался взять контроль над всем полем сражения.
Я оценивающе поглядел на противника. Готов ли он к тому, что сейчас начнется дикое рубилово?
Нет, от слова совсем. Яковлев продолжал с превосходством смотреть на меня. Ну, тогда держись покрепче, юноша. Я начинаю.
Побарабанив пальцами по столу, я бросил центрального копьеносца в безрассудную атаку вперед. Прямо острия вражеских копий. Извини, Аурангзеб, но мне нужна кровавая жертва.