Шах-наме
Шрифт:
Злой дух в «Шах-наме» выступает в разном обличье, он не всегда действует сам, а большей частью исполнение своих нечестивых замыслов поручает дивам, то есть нечистой силе, выступающей в образе получеловека-получудовища.
Царевич Заххак, пишет Фирдоуси, был благородный и богобоязненный юноша, но его совратил Иблис (сатана), и он убил отца, захватил престол и стал систематически истреблять иранцев. Он процарствовал тысячу лет, пока силы добра во главе с потомком царей Фаридупом и кузнецом Кавой не свергли его.
В «Шах-наме» окончательное торжество всегда на стороне добра. В этом плане интересен конец эпопеи: иранское государство рухнуло под сокрушительным ударом арабских войск, величие Ирана повергнуто в прах.
Таким образом, основная мысль «Шах-наме» — это прославление родной страны, восторженный гимн Ирану, призыв к единению разрозненных сил, к централизации власти во имя отражения иноземных нашествий, на благо страны. Иранские правители — герои «Шах-наме» ни разу не начинают несправедливой войны, они всегда правая сторона, будь их врагами туранцы, византийцы или иные народности.
Богатыри и витязи в «Шах-наме» беззаветно преданы родной стране и шаху, олицетворяющему для них отчизну. Будучи незаслуженно обижены правителем, богатыри прощают обиды и оскорбления во имя общих интересов. Рустам но неведению убил юного туранского витязя Сухраба, и лишь после нанесения смертельной раны он узнает, что сразил собственного сына. А у шаха Кей-Кавуса был чудодейственный бальзам, способный вылечить смертельно раненного Сухраба, и Рустам отправляет к властелину гонца с просьбой дать зелье. Однако Кей-Кавус отказывает и без обиняков говорит прибывшему богатырю Гударзу, что он вовсе не желает, чтобы Сухраб остался в живых, из опасения, как бы отец и сын, объединившись, не свергли его с престола. В этой сцене поэт противопоставил низменности шаха величие Рустама, который и после этого остался верным вассалом Кей-Кавуса, так как для богатыря последний олицетворял собой Иран.
Вряд ли будет преувеличением утверждать, что именно Рустам — главный персонаж «шах-наме», а не властители, в войске которых он служит. В его образе автор воплотил свои представления об идеальном герое, Рустам наделен такой богатырской силой, что способен свергнуть любого шаха, а пережил их он много, поскольку сам прожил шестьсот долгих лет. Но он не поступает так, поскольку, согласно воззрениям Фирдоуси, царствовать может лишь отпрыск древних царей, наделенный фарром, божественной благодатью, осеняющей в виде нимба носителей верховной власти.
Вместе с тем Рустам в «Шах-наме» не безмолвный раб, а самостоятельная личность, наделенная огромным чувством собственного достоинства, сознающая свою силу и мощь, но тем не менее соблюдающая древние обычаи. Таким изображает его Фирдоуси в сцене, в которой шах Кей-Кавус осыпал его бранью и угрозами за опоздание на несколько дней, когда был вызван для похода против Сухраба. Сначала Кей-Кавус шлет богатырю письмо с просьбой, чуть ли не умоляет:
Пусть вечно бодрым разум твой пребудет!Пусть в мире все тебе на радость будет!Ты с древних лет опорой нашей был,Ты — столп страны, источник вечных сил...Пусть вечно над вселенною цветет,От миродержца твой идущий род!И счастье шахское не потускнеет,Пока Рустам своим мечом владеет.И вот Рустам прибывает во дворец вместе с посланным за ним витязем Гивом. Кей-Кавус приходит в ярость, и речи его звучат полным контрастом тому, что было сказано в письме:
Рассвирепел Кавус, насупил брови, Привстал, как лютый лев, что жаждет крови.От ярости, казалось, был он пьян,В растерянность поверг он весь диван.Вскричал: «Измена! Знаю я давно их!Схвати их, Тус! Веди, повесь обоих!»Хотя Рустам и верный вассал и подданный, он не дозволяет никому оскорблять свою честь и достоинство, и вот как он отвечает вспыльчивому властелину:
Шагнул и шаху в ярости сказал:«Зря на меня ты гневом воспылал!Безумен ты, твои поступки дики,Ты недостоин звания владыки!..Когда меня избрать хотели шахомБогатыри, охваченные страхом,Я даже не взглянул на шахский трон.Был мной обычай древний соблюден.А ведь — когда бы взял венец и власть я,Ты б не имел величия и счастья».Рустам покидает шаха, но вельможи и витязи посылают к нему мудрого Гударза, который уговаривает разгневанного богатыря простить шаха во имя спасения Ирана. Он возвращается, и вновь Кей-Кавус произносит совершенно иные, лицемерные слова:
Ему навстречу встал с престола шахИ молвил со слезами на глазах:«Я нравом одарен непостоянным,—Прости! Так, видно, суждено Йезданом...Ты нам, Рустам, один теперь защита,Опора наша, воин знаменитый!..Мне в мире нужен только ты один,—Помощник, друг мой, мощный исполин!»В этих сценах поэт утверждает абсолютное гражданское превосходство народного героя и любимца над шахом. Величие Рустама и ничтожество властелина со всей мощью своего таланта Фирдоуси изобразил и в конфликте его с Исфандиаром. Художественное разрешение и мотивировка конфликта в данном случае намного сложнее, поскольку Исфандиар выступает как положительный герой, которому симпатизирует сам автор. Исфандиар — фигура трагическая, раздираемая противоречивыми чувствами. Он — молодой и неуязвимый воин, несправедливо оклеветанный, но тем не менее вставший грудью на защиту отчизны, когда ей угрожают неприятели. Он совершает множество блестящих подвигов и сокрушает врагов родины.
С другой стороны, Исфандиар жаждет и шахского трона. И после завершения победоносного похода он требует от отца, шаха Гуштаспа, уступить ему обещанный трон. Однако Гуштасп ставит еще одно условие — привести в столицу Рустама, скованного по рукам и ногам. Гуштасп заведомо посылает сына на смерть, так как со слов мудрого Джамаспа ему известно, что Исфандиар погибнет только от руки Рустама. Исфандиар осознает всю несправедливость требования Гуштаспа, видит, что отец платит Рустаму черной неблагодарностью, чувствует, что идет на неправое дело, и тем не менее соглашается выполнить желание отца, так как страстно жаждет царской власти. В данном случае к Исфандиару с полным основанием можно отнести слова Гегеля, сказанные им об Ахиллесе как о характере, сотканном из противоречий.