Шах нефтяному королю
Шрифт:
Нехотя, словно отрывая от себя кровное, деньги он все же вернул.
Капитан передал Протасову барсетку. Заинтересованно покрутил в руках «ладанку», разглядывая вырезанный на крышке православный крест и ниже, под ним, силуэт Новоафонского монастыря. Так, кажется, ничего и не поняв, протянул довольно увесистую металлическую штуковину, смахивающую на портсигар, Протасову. Тот не стал прятать «ладанку» в сумку, а просто сунул ее во внутренний карман куртки.
– А хочешь, легионер, оставайся с нами до утра, – сказал капитан, отдавая Протасову его загранпаспорт, в котором пограничник уже поставил нужную печать. –
Протасову были хорошо знакомы эти мгновенные переходы от враждебности до дружеской приязни. И у него не было никакого желания провести ночь так, как предлагает ему бравый вэвэшный капитан.
– Ну как знаешь, дружище, – сказал тот. – Но в следующий раз, когда выбираешь себе компанию, будь осторожен.
Тамара понимала, что по дороге в Ингушетию они могут столкнуться с трудностями самого различного характера. Но все равно она была до крайности возмущена тем, что произошло на этом погранпереходе. Старшего сотрудника таможни, которогоподмазалГиви, почему-то не оказалось на месте. Телефон другого посредника, ингуша Иссы, не отвечает. Ментовская охрана, нанятая Фондом по договору, до КПП так и не добралась, потому что машину с тремя милиционерами вроде как не пропустили через «блок»…
Какие-то два подвыпившие скота в камуфляже пытались избить Ахмада, пользуясь тем, что Бадуев не может им сейчас ответить, он безоружен в отличие от них и их дружков, таких же, кажется, подонков… «Траки» зависли здесь как минимум до завтрашнего полудня, а местные таможенники, ссылаясь на «обострение обстановки», фактически требуют за быстрое оформление грузов дополнительную мзду. Не все документы, видите ли, предъявлены… Не хватает, как деликатно намекнул один из таможенников, справки по «форме «186»5000». Зелененького такого цвета.
То есть, если перевести сие безобразие на человеческий язык, они хотели бы получить по пять тысяч «зелененькими» за оформление каждого из грузовиков. Дополнительно, кроме тех, что уже передал им Гиви.
Все происходящее с ней Тамара Истомина понимала, как ей казалось, вполне адекватно. Если выражаться современным языком, ее элементарноразвели. Для начала на пять тысяч долларов, которые она вынуждена была передать одному из сотрудников таможни; он и его коллеги обещали присматривать за «траками», хотя, коль они поставили грузовики на «отстой», это их прямая обязанность. А также за то, чтобы водители оставались при своих «Вольво» и чтобы никто не посмел до этих людей даже пальцем дотронуться.
Ну ничего… Ей бы только добраться до Владикавказа! Она всех поднимет на ноги! Начиная от своих посредников, которым она как следует уши надерет, и заканчивая, если потребуется, местными царьками и президентами…
Поэтому единственное, что ее сейчас серьезно беспокоило, так это реакция на случившееся Бадуева. Ахмад настаивает, чтобы они вернулись на грузинскую сторону. Она, естественно, не соглашается ни в какую.
Неужели этот бравый джигит так расстроился из-за того, что ему разбили здесь губу?..
Выйдя из модуля, Тамара решительно направилась в сторону площадки, где были припаркованы грузовики «Вольво». За ней семенили двое местных сотрудников таможни. От них не отставали Ахмад и Григорий, хотя от двух последних сейчас, кажется, было мало толку.
Возле ее машин активно копошились какие-то люди в камуфляже.
– Fuck off, mutherfuckers!! – громко выругалась она. – Кто разрешил?! А ну прочь от машин!!
– Тише, тише… – прошипел один из таможенников. – Лучше не злите их. Сейчас все уладим…
Передоверив инициативу местным таможенникам, Тамара остановилась у одного из грузовиков, мрачно наблюдая за происходящим. Какие-то вандалы уже успели выбросить из машин на площадку десятка с полтора ящиков, тюков, свертков… Двое бойцов разрезали ножом один из тюков и теперь ухохатывались по поводу его содержимого – там хранились пачками женские гигиенические прокладки. Третий, более хозяйственный, обозвал своих сослуживцев «дебилами», заметив вслух, что эти «нап…ки» хороши в качестве подкладки в сапоги – ноге удобно, а главное – сухо. И порекомендовал им запастись этими «хреновинами» впрок… Четвертый их товарищ, приспособив поверх бронежилета черный женский бюстгальтер пятого размера, который он выудил из другого тюка, бродил меж грузовиков с отсутствующим видом… Еще двое, выудив из разбитого ящика сочные апельсины, стали очищать их от шкурок, намереваясь полакомиться на дармовщинку цитрусовыми.
Тамара, удерживая свой гнев на привязи, процедила воздух сквозь стиснутые зубы. «Одно из двух, – подумала она. – Либо эти люди действительно ненавидят чеченцев, даже тех из них, кто оказался в незавидном положении беженца, либо они… сами двуногие звери».
Она хотела было опять «выступить», но тут раздалась чья-то властная команда, и всю эту камуфлированную публику с площадки как корова языком слизала…
Переговорив с водителями, она направилась к припаркованным возле модуля джипам.
– Тамара, не нужно сейчас ехать во Владикавказ, – угрюмо сказал шедший рядом с ней Ахмад Бадуев. – Сопровождение не прислали, Исса тоже не приехал!
– Отстань, Ахмад!
– Ты не понимаешь, да?! У меня и у Григория сейчас при себе нет оружия! Приближается ночь! Здесь ездить опасно, да?!
Тамара решительно притормозила.
– Не хочешь помогать мне, Бадуев, так хоть не путайся под ногами! Все, надоело! Знаешь что, Ахмад?! Убирайся-ка ты в… «Шевроле»! И можешь на нем ехать куда хочешь! …Когда Протасов выбрался из модуля, он увидел Тамару и Григория, и еще чеченца Ахмада, который почему-то уселся в «Шевроле», – причем последний, судя по всему, был крепко не в духе.
– А, это вы… – Тамара посмотрела на него так, будто только сейчас вспомнила о попутчике. – Надеюсь, с вами все в порядке? Целы? Вещи, вижу, при вас? Ну так что же вы стоите?! Грузите вашу сумку в багажник и сами садитесь в машину! «Ленд-Круизер», в который теперь вынужден был пересесть Протасов, прошелестел под поднявшейся стрелой шлагбаума. Над укреплениями блокпоста, промелькнувшего в окне джипа, развевался российский триколор. На какое-то мгновение фары выхватили из темноты прибитый к столбу метровый щит и сделанную на нем надпись – «ВЗЯТОК НЕ БЕРЕМ».