Шах. Женщина бандита
Шрифт:
– Не нервничай так.
– Я не могу, – замотала головой, глотая рвущиеся наружу слёзы. – Мне тяжело. Я чувствую себя здесь… Плохо. Он то злится, то спокоен, то снова отчего-то бесится. А я не знаю, как себя с ним вести.
Нурлан взял меня за подбородок, приподнял лицо.
– Слушай меня, и всё будет хорошо. Если бы ты послушала меня ещё вчера, то сегодня все мы были бы в отличном настроении. Что у вас пошло не так? Ты была с ним? – То есть… Он спрашивает, спала ли я с ним?
– Я…
– У вас всё было? – переспросил более настойчиво, и я кивнула. – И?
– Я заговорила о деньгах, и он разозлился. Ещё подарок… Он подарил мне подарок, но я не хотела его принимать, и он снова разозлился. В общем, я не знаю, по какой причине он разозлился.
Мужчина вздохнул, поднялся.
– Ну что ж ты… Так! Чтобы больше никаких разговоров о деньгах, ясно? Всё рабочие вопросы мне задавай. Он сказал мне перечислить десять штук тебе на карту. Завтра утром деньги будут у тебя. Но в следующий раз говори мне. Поняла?
Я радостно закивала, смахивая слёзы. Десять тысяч! Я смогу заплатить бандитам! Пусть это лишь часть той суммы, что мне предстоит выплатить, но уже хоть что-то. Теперь изверги не навредят нам с Сеней.
Нурлан подал мне руку, помог подняться с пола.
– И никаких слёз. Чтобы Бес тебя в таком состоянии не видел.
– Да… Я всё поняла. Спасибо, – улыбнулась ему, поправила волосы, а Нурлан склонил голову набок, разглядывая меня.
– А что он тебе подарил?
– Какое-то украшение.
– Какое-то?
– Я не открывала коробку.
– Тебе разве не нравятся украшения?
Пожала плечами. Конечно, нравятся. Какой женщине не нравятся драгоценности? И я обязательно порадовалась бы, если бы такой подарок мне сделал Сеня. Но дары Шахбулатова – это совсем другое.
– Ладно. Слушай меня. Вечером приоденешься, нацепишь улыбку и то украшение, и отнесёшь ему ужин. Он обычно по вечерам сидит в кабинете. Там, где вы вчера были. – Почувствовала, что краснею. Я до сих пор чувствую его между ног… – И сделаешь всё красиво. Будешь хорошей, послушной девочкой. Никаких лишних разговоров. Он должен наслаждаться твоим обществом, а не беситься. Отсоси ему, в конце концов, мне что ли женщину учить, как доставить мужчине удовольствие? – Кисло улыбнулась, опуская взгляд вниз. Мне бы кто выдал пособие, как вести себя с Шахом. Уж больно сложный человек. – У тебя там что-то горит, – кивнул в сторону плиты, и я, ахнув, бросилась к духовке.
Посуда на тележке подпрыгивает и дребезжит, а я трясусь, словно в лихорадке. Да что там… Так меня не колотило, даже когда гриппом болела.
Бросаю взгляд на своё отражение в блестящей крышке блюда и стучусь в дверь.
– Да! – слышу сразу же, будто он ждал меня.
Прохожу внутрь, заталкиваю проклятую тележку. Ставлю её у того самого дивана, и по телу от воспоминаний о вчерашнем вечере проходит судорога.
– Добрый вечер, Беслан. – И что мне сейчас делать? Смотреть на него, как было приказано утром, или нет? – Ужин готов.
– Я хочу видеть твои глаза, – бросает строго, но негромко.
Отрываю взгляд от пола, что даётся мне очень непросто. Смотрю и, не выдержав тяжести его взгляда, спускаюсь ниже, к татуированной шее. И ещё ниже… к груди. Рубашка на нём полностью расстёгнута, что позволяет разглядеть его грудь, увитую такими же, как и на шее, тёмными наколками. Я вчера была так взволнована, что даже не обратила внимания, что его шею обвивает змея, а на широкой груди, подёрнутой тёмными волосами, распустила свои крылья страшная птица, похожая на орла, только вся в огне. Её ястребиный взгляд смотрит мне прямо в душу, и я резким выдохом выталкиваю из себя воздух.
Тем временем он откладывает на стол свои бумаги и приближается ко мне. Уже совсем рядом, даже улавливаю его запах.
– Ты боишься меня?
– Что? – заставляю себя взглянуть ему в глаза.
– Ты меня боишься, – уже не спрашивает, утверждает. Протягивает руку и кладёт её мне на плечо, большим пальцем поглаживает ключицу. – Красивая. Даже слишком красивая для такого урода, да? – поддевает бретельки и без того откровенного платья, спускает их вниз. – Посмотрим, что ты приготовила мне на ужин. – Кажется мне, он не о еде сейчас…
Платье падает на пол, и я остаюсь в чулках и чёрных стрингах. Не выдержав напряжения, обхватываю себя за плечи руками. Ожидаю, что он скажет убрать руки, но слышу лишь прерывистое дыхание. Он возбуждён. Так быстро?
Самое удивительное, что я тоже чувствую, как внизу, между складочек становится влажно. Этот мужчина странный. И я рядом с ним странная. Будто какая-то химия между нами возникает. Видно, Сеня правильно меня нимфоманкой называл. Мне хоть какой мужик…
От подобной мысли становится неприятно. Что, если всё и вправду так? Я продажная озабоченная девка, а долг – лишь предлог?
Знаю только одно… Я запуталась.
– Тата.
Так, соберись немедленно. Ты же репетировала. Давай!
– На ужин мясо, – как бы невзначай поправляю распущенные волосы, и это производит на него впечатление. Потому что Шах склоняется и, схватив меня в свои объятия, впивается губами в шею. Его любимое место, похоже…
Я откидываю голову назад, издаю тихий стон и обнимаю его. Мне не приходится играть, потому что всё получается само собой. Ожидание и фантазии были намного страшнее реальности. Сердце всё ещё колотилось в груди, но тот мандраж, с которым я зашла в кабинет, отступил и больше не беспокоил. Касаниям Шахбулатова присуща некая грубость и дикость, но, несмотря на это, они успокаивают.
– Я голоден. Очень, – оторвавшись от шеи, заглянул в моё лицо, чуть улыбнулся. – И ты, судя по всему, тоже. – Он же не о еде? Не о ней? Потому что есть я не хочу. Кое-чего другого желаю.
Но Беслан отпустил, и я снова обняла себя, явственно ощутив дискомфорт. Как ни в чём не бывало, он обошёл меня, сел на диван.
– Обслужи, – ох, как неоднозначно прозвучало… И я сразу же вспомнила слова Нурлана. Советы его, конечно, гадкие, но здравое зерно в них есть. Я ведь здесь не для того, чтобы моралистку из себя строить. Мне платят за другое.