Шахта дьявола
Шрифт:
— Дагс! — восклицаю я, поднося руку к шее.
— Франклин прижал этих красавиц к своей огромной груди, так что Таинственный Человек так и не увидел их, и это просто позор. На этот раз я хочу, чтобы он внимательно рассмотрел то, что ты предлагаешь.
— Ты имеешь в виду мой блестящий ум и острое остроумие? — саркастически парюсь я.
Это заставляет мою рациональную, разумную сторону пронзить меня, мгновенно отрезвляя. Глядя на это более глубоко, я собираюсь принять не совсем статистически обоснованное решение. Мне нет никакой выгоды от погони за незнакомцем. У
Мне следует просто пойти домой, надеть пижаму, взять пинту мороженого и съесть его перед дрянным фильмом.
Дагни сжимает мое лицо в ладонях и сжимает мои щеки, прерывая мою мысленную спираль.
— Ой, — выдаю я сквозь надутые щеки.
— Отложи пока свой блестящий ум в сторону, все равно ни один мужчина никогда по-настоящему не оценит его. Это чисто физическое. Ты заслуживаешь ночь действительно хорошего секса. Ты заслуживаешь ночь, когда ты рискуешь и делаешь что-то совершенно не похожее на себя. Ночь свободы, как ты и хотела.
Я все еще не уверена. — Это хорошая идея?
— Наверное, нет, именно поэтому тебе и следует это сделать, — она чмокает меня в губы, отпускает мое лицо и шлепает меня по заднице. — А теперь подними подбородок, отведи плечи назад, вытяни грудь и дайте этому человеку именно то, что он отчаянно хотел попробовать двадцать минут назад.
— Тебе действительно нужен кто-то, кто тебя приручит, ты это знаешь, верно? — говорю я ей, потирая горящие щеки.
— Ух, я знаю, и никто не выстраивается в очередь, чтобы сделать это. Так трагично. — Она указывает на винтовую каменную лестницу. — Я видела, как он и еще один мужчина поднимались туда. Вероятно, он есть на одной из выставок. — Она в последний раз быстро обнимает меня, а затем говорит: — Не возвращайся, пока он полностью тебя не осквернит. Я хочу, чтобы ты выглядела неподходящей для смешанной компании и рассказывала истории о том, как ты нарушила как минимум пять международных законов. Не волнуйся, я тем временем отвлеку твоих родителей и вытащу тебя, когда ты закончишь. И я собираюсь посмотреть, смогу ли я узнать, кто он такой, пока тебя трахают.
Я киваю, допиваю шампанское, протягиваю ей пустую флейту и направляюсь к лестнице. Я уже на полпути к первой ступеньке, когда она запоздало предупреждает.
— Будь осторожна в одном, Тесс. — Я делаю паузу и смотрю на нее. — То, как он смотрел на тебя сегодня вечером… если ты его найдешь, знай, что он никогда тебя не отпустит.
Оглядываясь назад, я понимаю, что мне действительно следовало ее послушать.
???
Я иду по темным коридорам, не уверенная, можно ли мне вообще здесь находиться. Никаких признаков жизни нет.
Пройдя через всю выставку в поисках его, я собираюсь сдаться, когда вижу полосу светофильтра через открытую дверь.
Мое сердце подпрыгивает при мысли, что я действительно могу встретиться с ним лицом к лицу. Как я объясню, что делаю в этой затемненной части музея? Не слишком ли отчаянно с моей стороны последовать за ним сюда? Он следил за мной, когда я танцевала, он мог бы вмешаться, если бы захотел, или, по крайней мере, дождаться меня, когда я закончу.
Возможно,
О боже, он определенно подумает, что я в отчаянии.
Я сомневаюсь, зачем нахожусь здесь. Я собираюсь развернуться и пойти обратно на мероприятие, когда слышу крик.
Он исходит из открытой двери.
Все это кажется пугающе знакомым, ситуация слишком похожа на ту, свидетелем которой я была в наших офисах.
Очевидно, я ничему не научилась из своего первого опыта насилия, потому что вместо того, чтобы уйти, как мне следовало бы, как вы могли бы подумать, что я поняла, что это разумный поступок, я подхожу ближе.
Второй раз за три недели я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к двери и всматриваюсь в то, чего мне точно не следует видеть.
Я прижимаюсь лицом к раме и смотрю сквозь нее. Как и раньше, я прихожу к середине спора. На коленях стоит мужчина, которого я не узнаю, но думаю, что мельком видела на мероприятии, и еще трое мужчин, стоящих по бокам от него.
В отличие от предыдущего, на этот раз финал другой.
Потому что, как только я понимаю эту сцену, он поднимает руку и направляет пистолет в голову лежащего человека. Сразу узнаю очень знакомую татуировку, украшающую руку — открытый воротник и цепочку.
Человек, который напал на моего отца.
В сюрреалистическом смысле я настолько сосредоточена на татуировке, что, хотя я фактически смотрю прямо на пистолет, я не замечаю этого, пока он не нажмет на спусковой крючок и не выстрелит.
Раздается оглушительный хлопок.
Голова мужчины взрывается, его мозги разбрызгиваются повсюду. Его тело падает вперед и ударяется о паркетный пол, заставляя меня подпрыгнуть.
Все закончилось менее чем за секунду.
Крик ужаса подступает к моему горлу и требует, чтобы меня освободили. Я затыкаю рот руками, чтобы задушить его. Я кричу, кричу и кричу в своей голове, но ничего не выпускаю наружу.
Каким-то образом чувство самосохранения преодолевает страх ровно настолько, чтобы мои инстинкты оставались острыми.
Если они меня найдут, я умру.
Я раскачиваюсь на пятках и приседаю у подножия двери. Я снова дрожу как лист. Ужас оставляет меня холодным, как лед. Я отчаянно говорю себе двигаться, но не могу. Мои конечности скованы.
Рука мужчины небрежно опускается вниз. Мои глаза не отошли от пистолета, от пальцев, которые так легко кого-то убили.
— Тебе не следовало убивать его здесь, — вздыхает Пузатый парень. У него порез на губе и кровь в уголке рта. — Очистка будет невозможна.
Они говорят об этом так, будто это пролитое на ковер мерло, а не мозг человека.
— Пригвоздите его тело к стене и оставьте, — приказывает командный голос. — Я же сказал тебе, я посылаю сообщение. Итальянцы должны знать, что на них напали.
От этого ледяного, безжалостного тона по моей спине пробежала совсем другая дрожь. Такая холодная, убийственная ярость, смешанная с его клинически авторитетным тоном, пугает меня до костей.
Наконец, я могу оторвать взгляд от пистолета и вверх по его руке, пока не нахожу сторону его лица.