Шахта дьявола
Шрифт:
Семья капо Аугусто Леоне.
Анджело Леоне, дальний родственник Аугусто, сейчас лежит мертвым у моих ног. Оказывается, он тоже был не тем человеком, которого я искал, понятия не имел, о чем я говорю и кем вообще была Адриана, но, тем не менее, он получил пулю в голову.
В произвольном порядке я собирался уничтожить каждого члена семьи Леоне одного за другим, пока не найду человека, ответственного за смерть Адрианы.
Логично, что это были итальянцы. Они ни за что не позволили бы армянам прийти в их клуб и устроить такой бардак без их участия и надзора. В отличие от них, у них есть
Артуро был прав, помешав мне устроить сцену, вместо этого перенаправив меня на выставку редких видов, где Марко забрал Анджело с благотворительного гала-концерта и держал его в плену.
Тем не менее, в ту же секунду, когда мы отошли от мероприятия, я ударил Туро в челюсть за то, что тот встал между мной и Тесс.
И теперь в ее взгляде пылает гнев, но он, кажется, не направлен на меня. По крайней мере, не совсем.
— Он коллега.
Она выплевывает это, как будто это оскорбление. Она прекрасна, когда злится, ее щеки краснеют, ее восхитительные сиськи стремятся вырваться. Если я ее достаточно разозлю, выскользнет ли она наконец на свободу, обнажив один из сосков, который я так отчаянно хочу укусить?
— Ты позволяешь всем своим коллегам так прикасаться к тебе? — Если она это делает, то все прямо сейчас прекратится.
— Нет. — Она смотрит на выставку тысячелетних насекомых. Мягче она добавляет: — Он думает, что женится на мне.
Мысль о том, что этот мужчина или кто-то другой схватит ее, заставляет мои глаза опасно дергаться.
Я так не думаю.
— Он ошибается.
Она невесело смеется и ничего не говорит. Мой член болезненно пульсирует в брюках. Он наконец-то нашел кого-то, кого хочет трахнуть в следующем году, и он не ценит, что ему не позволили это сделать.
Я позволил тишине затянуться между нами, пока в конце концов она снова не заговорила.
— Тот человек, которого ты убил, — начинает она, кивая подбородком в его сторону. — Он ничего тебе не сделал?
— Не конкретно, нет.
— И ты все равно его убил?
— Да.
Она смотрит на меня как на мерзость.
— Ты монстр.
— Да.
В отличие от нее, я не буду отрицать правду.
Ее глаза сужаются, когда я подхожу к ней. — Не подходи ко мне. Я буду кричать.
— Я бы предпочел, чтобы ты кричала по-другому поводу.
Она смотрит на меня, от удивления приоткрыв рот. — Что с тобой не так? Ты действительно думаешь, что я собираюсь переспать с тобой после того, как увидела, как ты напал на моего отца и убил невиновного человека?
Высокомерная улыбка украшает мои губы. — Разумеется.
Она сжимает челюсти и поднимает подбородок, бросая мне вызов. — Значит, ты планируешь на меня напасть.
Я смеюсь, в моих глазах светится настоящее веселье. Мне нравится игра, в которую мы играем; Не знаю, с какой целью, но я развлекаюсь больше, чем когда-либо за последние годы.
— Мы оба знаем, что ты охотно меня трахнешь, даже если пока не готова признать это. — Я подхожу к ней, и на этот раз она остается на месте. Ее голова откидывается назад, чтобы не отрывать от меня взгляда, обнажая открытое горло. Мой взгляд падает на ее кожу. Я отчаянно пытаюсь заявить права на нее, обозначить ее таким образом, чтобы
Ее губы приоткрыты, дыхание поверхностное. Ее глаза скользят между моими, пока она оседлала волну похоти, которую мои слова развернули внутри нее. Я знаю, что если бы я запустил руки ей в трусики, я бы увидел, что она мокрая.
Это упражнение на контроль, и мне на самом деле не нужно протягивать руку и прикасаться к ней.
— Если ты так уверен, что я охотно пересплю с тобой, тогда отпусти меня, — бросает она вызов.
Я ухмыляюсь. Небрежно вытянув руки по обе стороны от себя, я вопросительно смотрю на нее. — Я держу тебя в плену?
Ее глаза расширяются, а затем становятся настороженными. Когда я не двигаюсь и не прикасаюсь к ней, она сдвигает одну ногу в сторону, затем другую. Она повторяет это движение, глядя на меня, как пугливое животное, наблюдающее за приближающимся хищником, пока я не перестаю стоять между ней и дверью.
Она не убегает, хотя я знаю, что она, должно быть, умирает от этого, и это только усложняет мне жизнь. У меня кружится голова от необходимости иметь ее, трахать ее.
— Тэсс.
Она замирает менее чем в футе от двери. То, как напряглась ее спина и поджаты плечи к ушам, говорит мне о том, что она боится, что я причиню ей боль. Что я махал перед ней надеждой на побег только для того, чтобы в самую последнюю секунду вырвать ее из лап свободы.
Тем не менее, она смотрит на меня через плечо. Она не склоняет голову и не отводит взгляда. Она смотрит мне прямо в глаза и бросает мне вызов.
Она должна бояться того, насколько сильной является моя страсть к ней. Я не могу обещать, что не причиню ей вреда, когда она в конце концов подчинится мне.
— Я решил, что ты мне нравишься.
Она усмехается. — Это не твое дело. Я не продаюсь, Тьяго.
Она намеренно использует мое имя. Это сделано для того, чтобы уравнять нас, превратить меня из жестокого убийцы и лидера картеля в просто человека, который мог бы проявить к ней милосердие.
Происходит наоборот, потому что я не часто слышу свое имя и определенно никогда раньше не слышал, чтобы оно швыряло в меня такой яд. Мне нравится этот ее огонь. Она непреднамеренно отмечает меня как свою, используя мое собственное имя.
— У каждого есть цена.
— Не у меня.
Я смотрю на нее и засовываю руки глубоко в карманы.
— Может, и нет, — соглашаюсь я. Медленная мрачная улыбка растягивает мои губы. — Но мы оба знаем кого-то, кто знает это, не так ли, amor?
Она бледнеет, и я уже через несколько секунд я готов кончить в брюках при виде ее бледного лица, теряющего весь свой цвет.