Шахтёр
Шрифт:
– Не мешай мне работать, ветеран недорезанный! – перебил пламенную речь гнусавого полковник. – Мне насрать на твой патриотизм! Кто, ты такой? Ты – никто! Ты, почему лезешь поперёд батьки в пекло? Пошёл вон отсюда! Проветришься, перебесишься, а через пол часика вернёшься.
– Я никуда не пойду.
– Что…о…о!Ты, наверное забыл, хрен морковкин, с кем разговариваешь? Я не люблю повторять дважды. Бегом марш!
Синий от злости Никодим пулей вылетел из камеры, громко хлопнув дверью.
5
– Пойми,
После последнего предложения он обернулся и посмотрел на дверь.
– Я, правда, ничего не знаю и не понимаю, – сказал Денис. – Такое предчувствие, что за одну ночь мир вокруг меня перевернулся или я схожу с ума. По-вашему выходит, что Россия воюет с Украиной? Но, как они могут воевать? Ведь они обе входят в Советский Союз.
– Видимо, сильно тебя по голове ударили. Союз уже давно распался. Тю, тю. А война эта, необъявленная.
– Но, вчера ещё не было никакой войны! Откуда она взялась?
Денис от отчаяния развёл руками и откинул голову назад. Возникла небольшая пауза. Полковник закурил и продолжил допрос.
– Ты, хлопец, либо сильно обдолбался, либо пудришь мне мозги. А, может, ты с Луны свалился? Война уже третий год идёт. О ней весь мир знает.
Полковник задумчиво прошёлся по комнате и вышел. Но, вскоре, он вернулся и спросил:
– Ты родом из Белгорода?
– Да, – ответил Денис.
– Когда родился?
– Двадцать пятого января 1970 года.
Блондин достал блокнот и что-то в нём написал, потом вытащил из кармана маленькую чёрную коробочку и направил на Дениса. Мелькнула фотовспышка. Парень вздрогнул и удивлённо спросил:
– Это что, фотоаппарат? А почему такой маленький?
– Да, фотоаппарат и ещё он также телефон.
– С телефона разве можно фоткать? У вас, наверное, какая-то секретная шпионская штучка.
– Такая секретная штучка сейчас есть даже у маленьких детей.
– Шутите?
– Нет, не шучу, – сказал озадаченнополковник и снова покинул камеру. Вошёл гнусавый и, уже не задавая никаких вопросов, уселся на своё прежнее место. Денису показалось, что тишина длилась целую вечность. Но, примерно через час появился полковник с жёлтой папкой, открыл её и что– то показал Никодиму. Тот молча читал, иногда отводя глаза в сторону парня. Он прочитал и присвистнул, а потом вслух произнёс: – Чушь какая-то! Это точно?
Блондин деловито кивнул.
– Может, перепутали что – то?
– У нас в СБУ точные сведения и ещё америкосы маленько помогли. Они,
Они оба вытаращились на Дениса, как на музейный экспонат.
– Я, конечно, слышал о подобных явлениях, но сам с этим сталкиваюсь впервые. Нас просили больше не задавать тебе никаких вопросов. Но, меня разбирает любопытство. Скажи-ка, мил человек, а какой сейчас год?
– 1990– й!
– Сколько тебе лет?
– Двадцать.
Никодим и полковник переглянулись.
– Ты, наверное, в холодильнике жил? – спросил гнусавый.
– Почему в холодильнике?
– Сохранился хорошо.
– Мужики, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Объяснят! Там, тебе всё объяснят! Если начнёшь им помогать и будешь посговорчивей, то они даже тебя наградят. Медалью ебукентия сутулого, с закруткой на всю спину.
– Никодим! – заорал полковник. – Прекращай свои дурные шуточки! Отведи хлопца в наш душ помыться и дай ему что-нибудь одеться, а то, стыдно перед союзниками. Ни один волос не должен упасть с его головы. Испортишь товарный вид, пеняй на себя. И ещё, покормить его не забудь. Гнусавый взял штык-нож и разрезал верёвку на ногах Дениса.
– Встать! – скомандовал он. – Руки за спину и на выход.
Они шли по длинному коридору, повернули налево и остановились перед массивной железной дверью с табличкой «Cанобработка» Никодим взял шланг, открыл вентиль и стал поливать из него Дениса. Парень закричал и отбежал к двери.
– Ты, что, сдурел! Холодно же!
– Терпи, казак, атаманом станешь! Холодная вода полезна для здоровья.
Моржевание длилось пять минут, после чего гнусавый пересадил его на железную лавку и пристегнул к ней наручниками.
– Сидеть! – опять скомандовал Никодим и кинул ему охапку одежды.
– Одевайся!
– Неудобно же, одной рукой. Освободите меня от наручников, я никуда не сбегу. Обещаю!
– Не положено!
Одежду выдали на пару размеров больше. Брюки он кое-как, одной рукой натянул, но с рубашкой не получалось. Гнусавый молча наблюдал за действиями парня и ухмылялся.
– Чего ржёшь! Лучше помоги! Я же не Гудини.
– Какой ещё Гудини?
– Тот, который бы снял за секунду наручники и начистил твою самодовольную рожу.
– Ты, москаль, не дерзи! А то, я за себя не ручаюсь и могу очень разозлиться. Плюну на приказ полкана и отделаю тебя так, что мама родная не узнает.
– Герой! Ты можешь бить только слабых и связанных. А слабо разобраться по-честному, один на один или у вас, господин надзиратель, кишка тонка.
Никодим хлёстко ударил парня в челюсть.
– Падла кацапская! Ты вздумал, мне угрожать! Забыл, где находишься? Здесь я твой царь и бог! Шлёпну сейчас тебя или забью до смерти, а руководству скажу, что ты оказал сопротивление и пытался бежать.