Шакал (Тайная война Карлоса Шакала)
Шрифт:
Раны, полученные Франсуазой, оказались настолько серьезными, что врачи настаивали на ампутации обеих ног, от чего она категорически отказалась. Пока она училась заново ходить, она лишилась работы и оказалась брошенной как французским государством, так и французским правосудием. Представитель соцобеспечения сообщил прикованной к инвалидной коляске женщине, что жертвам терактов не выдаются пособия. Ей так и не удалось узнать, кто заложил бомбу в ресторане.
Отчаяние Франсуазы привело к тому, что она создала объединение людей, жизнь которых была искалечена терактами. Организация “SOS — пострадавшим!” была создана “жертвами для жертв”. Через год, в течение которого более дюжины взрывов, организованных террористами из Ливии, потрясли Францию, начиная с нападения на галерею
За это время, которое иначе как правовой революцией и назвать нельзя, отдел прокуратуры, организованный в Париже в 1986 году исключительно для ведения дел, связанных с терроризмом, взял на себя расследование всех терактов, приписываемых Карлосу. В результате этой реформы терроризму наконец было дано правовое определение, и полиция получила право задерживать подозреваемых на срок до четырех суток без предъявления объяснения. Кроме того, был образован специальный суд присяжных, в котором роль присяжных исполняли чиновники после того, как один из заключенных, принадлежавший к группе “Прямого действия”, довел их своими угрозами до такого состояния, что они отказались от выполнения своих обязанностей.
“SOS — пострадавшим” получила право присутствовать в качестве истца при всех следственных процедурах, оказывать поддержку жертвам терактов из фондов министерства юстиции и следить за ходом следствия с правом подачи жалобы в случае каких-либо препятствий. После многочисленных обращений Франсуазы Рудетски президент Миттеран создал специальный фонд, приравняв привилегии, предоставляемые жертвам терроризма во Франции (вне зависимости от национальности), к тем, которыми пользовались инвалиды войны. Права, предоставляемые во Франции жертвам терактов и членам их семей, не имеют аналога среди других европейских стран. “Пострадавшие объединились и ведут свою борьбу без ненависти и желания отомстить”, — бесстрастно объясняла Рудетски. “Они являются жертвами новой войны, но о них слишком часто забывают”.{388} После операций по пересадке тканей и курса реабилитации она научилась ходить на костылях.
Через несколько лет юридическое расследование, начатое после того как Карлос убил двух офицеров ДСТ и Мухарбала, наконец, было завершено. В конце 1990 года прокуроры парижского отдела по борьбе с терроризмом эксгумировали ордер на арест Карлоса, датированный 9 января 1976 года. В июле 1991 года полицейские из уголовной полиции вернулись в квартиру на улице Тулье — последний известный им адрес Карлоса — с заведомо бессмысленной задачей поставить его в известность о грядущем суде, как того требовал закон. В июне 1992 года, рассмотрев дело в отсутствие Карлоса, суд приговорил его к пожизненному заключению за убийства на улице Тулье. Это был первый приговор, вынесенный Карлосу. В отдельном расследовании, которое касалось взрыва на улице Марбёф, адвокаты работавшие на “SOS — пострадавшим”, отмечали значительный прогресс и всячески способствовали тому, чтобы все улики были расследованы.
Не считая отчетливого представления, что в случае задержания на французской территории ему уготована жизнь за решеткой, Карлос не мог не чувствовать того, что петля вокруг него затягивается все туже. В конце 1990 года во французской и немецкой прессе появились статьи, в которых сначала был назван район Дамаска, где он жил, и вымышленное имя, под которым скрывался, а потом и точный адрес, сопровождавшийся фотографией дома, охраняемого неряшливым телохранителем.{389} Внезапный всплеск интереса к нему льстил самолюбию Карлоса, однако вместе с тем и служил предупреждением. Оно прозвучало и в статье, посвященной соседу Карлоса по Дамаску — нацистскому военному преступнику Алоису Брюннеру, которая была написана французским журналистом и “охотником за нацистами” Сержем Кларсфель-дом с целью усиления давления на президента аль-Асада, чтобы тот выслал Брюннера.
Местонахождение Карлоса
Среди пассажиров, прилетевших на авиалайнере, принадлежавшем сирийской авиакомпании, 21 сентября 1991 года, было пять человек, которые не испытывали желания посещать столицу Ливии Триполи, хотя они и старались скрыть свои чувства. У четверых из них были дипломатические паспорта, пятой являлась пятилетняя девочка. Их багаж состоял из двух пистолетов системы “беретта”, двух ручных гранат, боеприпасов, драгоценностей и миллиона долларов наличными.
В аэропорту Триполи высокий человек с толстым лицом и густыми усами предъявил ливийскому пограничнику дипломатический паспорт Йемена на имя Наги Абубакера Ахмеда. “Мы — палестинцы, высланные из Сирии, и хотим обосноваться в Ливии,” — заявил дипломат на паспортном контроле.{390} Насколько могли судить представители таможенного контроля на основании предъявленных документов, остальные взрослые были марокканскими и йеменскими дипломатами. Это было странное сочетание национальностей, и дипломатам было предложено открыть чемоданы для досмотра. Их содержимое не только не рассеяло их сомнений, но вызвало еще больше вопросов. Полицейские пригласили в аэропорт сирийского консула, но и его вмешательсво не помогло Наги Абубакеру Ахмеду получить разрешение на въезд в страну.
Позднее ливийские власти утверждали, что они и представить себе не могли, что этими дипломатами были Карлос, его жена Магдалина Копп, его мать Эльба Санчес и ближайший помощник Вайнрих. Лишь Вайнриху, который славился своими тесными контактами с ливийцами, разрешили въехать в страну. Остальные трое, от которых Сирия столь хитро избавилась, не поставив ливийцев даже в известность об их приезде, особого восторга в Триполи не вызвали. Ливийской разведке было более чем достаточно Абу Нидаля, который обосновался в Триполи, после того как его изгнали из Дамаска. И без того напряженные отношения Каддафи с Вашингтоном крайне обострились после того, как администрация Буша обвинила ливийских националистов во взрыве американского авиалайнера над Лок-керби и французского над Сахарой.
Изгнание Карлоса из Сирии было продиктовано желанием президента аль-Асада установить более теплые отношения с Вашингтоном. Участие сирийских войск в войне в заливе сыграло хоть и незначительную роль с военной точки зрения, зато существенно улучшило отношения с Вашингтоном. Однако Сирия продолжала числиться в списке государств, поддерживающих терроризм, который был составлен госдепартаментом, что лишало ее возможности получать помощь от Америки. Отказ от поддержки лиц, подобных Карлосу, со стороны Сирии позволил бы Вашингтону включить ее в арабо-израильские мирные переговоры. Уже в течение нескольких месяцев покровитель Карлоса полковник Хайтам Саид недвусмысленно давал ему понять, что его присутствие в стране является обременительным. Карлосу эта неловкая ситуация лишь напоминала о том, как за несколько лет до этого от него пытались избавиться секретные службы стран советского блока.
После препирательств в аэропорту Триполи Карлос понял, что в сирийской столице отнюдь не рады его вынужденному возвращению. На следующий же день раздраженные офицеры сирийской разведки уже встречали самолет ливийских авиалиний в Дамаске. Карлос, не менее взбешенный унижением (“с нами обращались как с собаками”, — вспоминала позднее Копп), отказался идти навстречу сирийцам. Он отказался даже временно останавливаться в Ливане. По прошествии нескольких дней Вайнрих понял, что ничто не заставит ливийцев изменить свое решение, и отправился обратно в Дамаск, чтобы присоединиться к Карлосу.