Шакалы пустыни
Шрифт:
— Все понял! – часовой молодцевато подтянулся. – Поясню!
…— Как это грубо и прямолинейно, – прошептал шокированный «Латино».
— Что ж мне, реверансы разводить, что ли? – поинтересовалась Катрин, озирая палубу. – Я открыта общению, но сама выбираю, к какому роду общения открыта. Ты сам попробуй, вдруг понравится. Это же не нудная Франция будущего. Нормальные люди, простые разговоры. До письменных взаимообязывающих договоров на флирт еще не додумались.
«Неаполь» на шпионку произвел
Каюта носила следы спешного переоборудования накануне отплытия и последующего хаотичного бытия крайне бесхозяйственной архе-профессорши. Ну и Дикси тут явно отметилась. Впрочем, жить вполне можно. Гораздо важнее, чтоб и спать было можно. Катрин заперла дверь, с удовольствием вспомнила, как удачно «забылась» на «Шеп» окаянная собаченция, и бухнулась на постель. Покрывало снимать не стала – от белья пахло кочевой жизнью, пролитым вином, парфюмерией (вроде бы мужской?), табаком и иными дорожно-археологическими ароматами.
Сон с пыльной пустотой присутствовал, но как-то вполнакала. Потом приснилась почему-то жареная картошка со шкварками, потом, что отплыли и качает (это не приснилось), потом вдруг голодно скулящая Дикси. Во сне Катрин принялась размышлять, как могут приманить снящиеся шкварки снящуюся редкопородную дуру, которая нормального свиного сала в жизни и не пробовала, но тут обнаружилось, что Дикси вовсе не снится, а сидит на подушке и ноет, попихивая лапкой «инструктора по походному конно-собачьему животноводству».
— Ты какого хрена здесь делаешь?! – возмутилась Катрин.
Про хрен крысо-собака ничего объяснить не могла, но всем своим несуразным облезлым тельцем выражала жуткое чувство голода. Катрин, ругаясь, открыла банку НЗ – от консервированной сосиски эксклюзивное животное не отказалось, как и от долек яблока. Дожевывая остаток яблока, архе-зэка обнаружила на столе упаковки с собачьими витаминами и баночки песьих консервов – большинство из них подозрительно вздулось. Стало ясно – Дикси не сама приперлась, а зловредно подкинули неудалого зверька. Вот от профессора такой изощренной хитрости Катрин никак не ожидала. Теперь уже отчалили, возвращать «пропавшую» собачку придется при случае.
— Ладно, живи. Не за борт же тебя выкидывать, – молвила инструктор-собаковод.
Хитрозадая зверюшка немедленно решила, что станет жить прямо на кровати, но была согнана с постельного олимпа на пол. Впрочем, добросердечная надзирательница швырнула собаке одну из подушек – все равно профессорские, не жалко.
Доев сосиски (что-то вкус их становился все более сомнительным), Катрин вновь завалилась спать. Но сосисочный привкус спугнул дивные шкварочные грезы, правильные сны не шли, опять начала нагнетаться серость и девушка на всякий случай проснулась.
Делать
— Имей в виду – входя в запертую каюту, можно наткнуться лбом на случайную пулю, – намекнула девушка.
— Я стучал, но ты спала как убитая. И тут ключи для всех кают одинаковые. Но я на постель даже не взглянул! – поспешно заверил «Латино».
— Верю – Катрин смотрела на веер в руках младшего археолога. – Да, кондиционеров здесь не хватает. Слушай, ты бы меня представил командору и офицерам. Не то что я безумно жажду блестящего флотского общества, но вроде как-то так полагается.
— Ты же вроде служанка. Я не уверен, что твое положение…
— Помнится, я была представлена лично генералу Дезе. Полагаю, это явное повышение статуса и приравнивание к категории «боевой денщик-подпрапорщик с правом ношение оружия». Впрочем, я здешних офицеров не знаю, может, мне действительно лучше в обществе канониров и вольтижеров вращаться.
— Зачем же обязательно к канонирам? – забеспокоился «Латино». – Но как тебя представлять? Это же офицеры, моряки, люди относительно образованные, воспитанные. Я уже не говорю об академике-аристократе. Тут ведь и сам… Впрочем, эта фамилия тебе вряд ли что-то скажет. Твою жалкую басенку о Черногории эти люди вряд ли проглотят. Наверняка кто-то из них там бывал.
— Черногория маленькая, но необъятная страна. Я из отдаленного медвежьего ущелья, к тому же уже давно покинула милую родину. И мне больно вспоминать дом, ибо жестокий отец меня проклял и лишил наследства.
— Ты и современной Франции не знаешь.
— Послушай, дорогой Алекс, – у меня на лбу написано, что я шпионка. Но я легализованная шпионка и разумные люди не вздумают задавать лишние вопросы. А неразумные и слишком любопытные будут посланы.
— Куда? – озадачился пунктуальный научный помощник.
— К вышестоящему руководству, – Катрин осознала, что приноровилась не только чересчур крепко и не вовремя спать, но и неосмотрительно допускать в оборот труднообъяснимые идиоматические выражения. Это осложнения после сосисок, поганых снов и общения с шизанутыми потомками бедуинов.
«Латино» поджал губы, но тут как не поджимай, а соблюдать приличия нужно.
В каюте Дикси ругалась на банку из-под сосисок: во-первых, почему пустая, во-вторых, почему неправильная – даже суперострая крысиная башка в узкую тару никак не пролазила.
— Цыц! – Катрин подхватила питомца, нежно стиснула – собачка вспомнила уроки дрессировки и мгновенно умолкла. – Вот именно. В высшее военное общество выходим: кругом воинствующие рыцари Франции, неустрашимые паладины революции и Республики, будущие истовые бонапартисты, а ты гавкаешь как цепной таракан. Веди себя прилично!