Шакалы пустыни
Шрифт:
— К двери! – зарычала Катрин, оценивая дворовый театр военных действий.
Вейль, стиснув зубы, пополз к дверям дома, Анис продолжала пребывать в шоке. С переводчиками такое случается, и тут помогают указующие пинки. Кстати, попка у безносой все же приятная, сапог так и радует.
Снаружи на стену лезли, Катрин попыталась успеть перезарядиться, не преуспела, пришлось бросать пороховницу и шомпол, пускать в дело второго, готового «англичанина». Пуля отбросила к стене успевшего спрыгнуть воина – захрипел, зажимая пробитую грудь. Но с забора неупорядоченно сыпались его соратники, наверху блеснула искра замка, бахнул выстрел. От пули Катрин
…Те скоротечные секунды рукопашной, когда колешь и полосуешь, не успевая думать, видя затылком и спиной, двигаясь-двигаясь-двигаясь, ибо заминка – смерть… Схватка полыхнула и мгновенно иссякла: попавшие во двор легли на землю в курином помете, по улице кто-то удирал, топая, но уже без всяких воинственных криков. Катрин перевела дух – под забором и на жердях осталось пятеро. Не то чтобы все уже мертвые; архе-зэка проявила милосердие, вогнала острие ятагана под лопатку еще корчащемуся воину.
Понятно, не сплошь лежат здесь жертвы злобной девицы-гяурки – Вейль от дома стрелял трижды. А петуха вообще никто не трогал – сам кому-то под сапог самоубийственно метнулся…
Шеф, кривобоко привалившись к стене, перезаряжал пару небольших карманных пистолетов – вполне себе кремневых.
— Вот так оно вернее и историчнее! – пробормотала Катрин, спешно забивая пулю в своего «англичанина». – А что с организмом?
— Видимо, ребра сломало. Я в бронежилете, – прокряхтел Вейль.
— Угу, проверенный ход, хотя и не исключающий болезненных ощущений. А что наша славная экзотик-танцорша?
Анис издала слабый цыплячий звук, не торопясь выбираться из-за защиты дворовой печи. В глубине дома неуверенно завыли-запричитали хозяева. Катрин предложила переводчице передать домовладельцам, чтобы заткнулись, ибо жизнь прекрасна, гости сейчас уберутся, а на обед будет суп с петушатиной. Посторонние звуки-плачи мешали слушать. У пристани еще постреливали, грозно сигналил штатный горнист флотилии, но судя по всему, мамлюки уже отошли.
От помощи подчиненных дам Вейль отказался, плелся сам, потому двигались медлительно и торжественно. Катрин была отягощена трофеями: у павших мамлюков было изъято приличное ружье и принадлежности к нему (по внешнему виду строгие, без всяких «арабесок», вполне европейского происхождения). Пора, пора осваивать длинноствольные кремневые девайсы. Но больше архе-зэка порадовал трофейный нож. Практически прямой клинок длиной сантиметров в двадцать, деревянные в медных кольцах ножны. Видимо, дальний родственник пчака, неведомыми путями забредший на берега Нила. К изогнутым кинжалам шпионка так и не привыкла, а тут вполне-вполне инструмент. Рукоять только тонковата, но это поправимо…
С трудом ковыляющего шефа клонило к правой стене проулка, выглядел «Спящий» донельзя мрачным.
— Не расстраивайтесь, босс. Ребра – этакая пустяковина! Их вообще аж двадцать четыре штуки. И наверняка большинство уцелело, – попыталась поддержать бодрость духа Катрин.
— Все равно мешают, – процедил Вейль. – Это вам хорошо – от вас пули отскакивают, урон только косметический. А у меня и колено ушиблено.
— Глубоко сочувствую. Колен обычно всего два, тут рисковать нельзя. Ничего, наш дорожайший доктор-«Крест» живо осмотрит, обезболит. Хотя, возможно, его уже зарубили злые кавалеристы. Он тоже у кофейни вертелся, паскудник.
Шеф осторожно фыркнул:
— А вы то сами, Катрин, что там делали? Да еще в столь ненавистном
— Я с глубоким уважением отношусь к местным обычаям и стараюсь не выделяться в присутственных местах, — архе-зэка прикладом ружья поправила разошедшийся подол абайи – боевые шальвары сияли под ней даже в темноте. – А вообще я присматривала за нашей переводчицей. Имелось у меня некое дурное предчувствие. Вполне оправдавшееся.
— Вот это верно! – прокряхтел шеф. – Кто бы мог подумать?! Я полагал Анис вполне скромной и относительно здравомыслящей девушкой.
— Я быть не в себе. Затмение ума, – дрожащим голосом уведомила переводчица, но, слава богам, слезы сдержала.
— «Затмение»… как верно сказано, – промычал Вейль. – Возможно, благоразумнее будет сажать переводчиц на цепь? Хотя нет, цепь это слишком жестоко. Я тут наблюдал барку из Абиссинии с невольниками, у них там отличные деревянные колодки, причем всех размеров.
— Что вы такое говорите?! Мы же цивилизованные люди и не можем шокировать профессора. Наша Камилла и так вся на нервах. Лучше я буду попристальнее присматривать за нашей невольницей, изумительно сведущей во множестве искусств. Случившееся нынче – мое упущение. Вообще-то, Анис мне как дочь.
Переводчица получила пинок и издала едва слышный стон.
— Своевольная у вас дочурка, – признал скособоченный шеф. – И вообще все эти танцевальные затмения ума… Кто бы мог подумать?
Обсуждать «затмения» при переводчице было неразумно, к тому же археологи выбрели к линии обороны у пристани – навстречу выступила дюжина солдат со штыками наизготовку…
Катрин сдала подпорченного шефа на «Легкую Шеп» – экспедиционный лекарь оказался жив-здоров (да, нечего было на иное и надеяться). Мадмуазель профессор со своим научным помощником тоже уцелели, сразу начали оханья и живейшее беспокойство. (Как полезно быть не только участником экспедиции, но и акционером с правом решающего голоса.) Катрин нестерпимо хотелось все же принять стакан и прилечь. Ночь выдалась нервной даже выше всяких предчувствий-ожиданий, спина вновь разболелась. Анис помалкивала как навек онемевшая, разбираться с танцами, налетами и предательствами сейчас было сложно, хотя и оставлять без внимания нельзя. Катрин поманила девчонку. Вышли на верхнюю палубу. Тревога уже улеглась, только усиленные караулы торчали на пристани.
— Я сейчас на «Неаполь», надеюсь без вас передохнуть, – уведомила Катрин. – Если тебе вздумается танцевать – вообще ли без музыки, под чечетку, или еще как – помни, я категорически против. Цепи и колодки не одобряю, но ноги запросто переломаю, только дай повод.
— Я понимать. Не знать, почему я там… – пролепетала Анис.
— Мы девушки одинокие, нам надлежит быть скромнее, сдержаннее, – напомнила архе-зэка, многозначительно надавливая прикладом на ступню подопечной.
Анис зашипела, но убрать ногу не пыталась.
— Отдыхай. Спокойно отдыхай, – посоветовала Катрин и пошла к сходням.
От мачты смотрел затаившийся в тени свидетель. Ага, опять знакомая рожа.
— Имя? – начальственно поинтересовалась шпионка.
Подлеченный гренадер-вольтижер явно хотел нахамить, но сержантский тон сработал, продавил служивое подсознание.
— Жосслен Бомон, капрал 21-й полубригады.
— Помню что 21-й, как же. Проводи-ка меня, гражданин Бомон, до «Неаполя», а то у дамы ружье тяжелое…
Прошли мимо часового. Шагая по настилу пристани Катрин поинтересовалась: