Шалая любовь моя
Шрифт:
Майкл застонал, когда пальцы Лейси сжались.
Каким-то образом его трясущиеся руки ухитрились сорвать с нее бюстгальтер и яростно сдернуть золотистые бикини.
– Наконец-то, – выдохнул он.
– Майкл! – позвала его Лейси, ласково поглаживая его плоть. Он лежал, не двигаясь и устремив взгляд в потолок. – Майкл, тебе хорошо? Или я делаю что-то не так?
– Только не останавливайся, – хрипло откликнулся он. – Чудная, дивная Лейси!
Майкл притянул к себе Лейси, пробормотал:
– Несравненная! Ты свела меня с ума…
– Ох! – едва слышно выдохнула она. – Майкл, ты должен позволить
Его ладони скользнули по мягким изгибам ее талии, задержались на бедрах.
– Да, бесценная моя. О, прекрасная, милая Лейси…
– Майкл, ты хочешь меня? Скажи, что да, дорогой мой, – страстно воскликнула она, осыпая его пылкими, жадными поцелуями. – Скажи, что ты мой!
В его серых глазах застыло недоумение.
– Ты шутишь? – чуть ли не всхлипнул он, когда Лейси слилась с ним.
– Майкл! – вскрикнула Лейси, пытаясь освободиться от его рук, перехвативших инициативу. – Ты же должен просто лежать, я сделаю все сама!
– Да, – заурчал он, раскачивая ее все порывистее. – Я… мы! Я твой, душа моя! Возьми меня!
Его хриплый шепот столкнул Лейси в неистовое пламя бурлящего вулкана. Руки Майкла задавали ритм ее телу, то приближая, то отстраняя, ритмично подталкивали ее, заставляя устремляться к нему. Их тела сливались в экстазе. С уст Лейси то и дело слетали негромкие стоны восторга. Она растворилась в пульсирующем ритме, с головой погрузилась в кипящую лаву. Мир вокруг них рухнул со скрежетом сдвигающихся материков, озаренный пыланием падающих комет. Балдахин над ними колебался, кровать раскачивалась от мощи их неистовства.
Майкл исторгнул первобытный ликующий крик и притянул Лейси к себе обеими руками, запутавшимися в ее волосах.
– Безумие какое-то, – счастливо всхлипнула Лейси, уткнувшись в его порывисто вздымающуюся влажную грудь. – О, Майкл, я сделала все правильно, не так ли? Это чудо! Ты чудо!
– Позови врача, Лейси, – едва слышно проговорил Майкл.
– Господи, – приподнявшись на локтях, Лейси посмотрела на него. Лицо его блестело от пота, глаза закрыты. – Что с тобой?
– Сам не знаю, – едва слышно отозвался он.
– Это я виновата? – запаниковала Лейси. – Майкл, о Господи, скажи что-нибудь! Скажи – это было чересчур? – Она с испугом приложила ухо к влажной груди, чтобы послушать сердце. Оно билось как молот.
– Кажется, стало полегче. Ну вот, он теперь набирает силу, – глухо проговорил Майкл.
– Что? – поднеся ухо чуть ли не к его губам, переспросила Лейси. – Кто набирает силу?
– Узнаешь! – ухмыльнулся Майкл, внезапно охватив ее крепкими руками, и прижал к себе. Лейси изумленно охнула, а он договорил: – Теперь моя очередь, о прекрасная Лейси!
– Ты не сможешь, – шепнула она, глядя прямо в серые глаза. Майкл прищурился.
– Ты считаешь, что не смогу?
– Вот именно, – хихикнув, отозвалась она.
Но богатырь под ней уже шевельнулся, демонстрируя обратное.
Когда луч солнца коснулся лица Лейси, она первым делом подумала о том, как чудесно проснуться в кровати времен освоения Америки в крепких объятиях Майкла. Да разве на этом месте может оказаться кто-нибудь, кроме Майкла? Он всегда спит именно так – так крепко сжав ее в объятиях, что едва можно дышать, словно Лейси собирается ночью потихоньку улизнуть. Как замечательно чувствовать, что губы его прижаты к твоей шее, и обонять исходящий от его волос аромат шведского одеколона.
Поспать Лейси так и не удалось. Казалось бы, теперь она должна выглядеть усталой, с темными кругами под глазами; но, как выяснилось, возле Майкла она всегда пробуждается сияющей.
Они проговорили всю ночь напролет. С блеском и остроумием он рассказал о причине краха Бостонского банка, о механизмах работы конгломератов, открыл, что приобретение издательств может лишь потешить самолюбие, потому что доход от них невелик, а проблем, особенно связанных с персоналом, – выше головы. Кроме того, они обсудили достоинства вложения денег в гостиницы, апартаменты в Саттон-Плейс, коннектикутскую недвижимость, а также в золото, бриллианты и прочие драгоценности. К немалому изумлению Лейси, Майкл учинил ей весьма дотошный допрос – как, по ее мнению, можно улучшить работу «Каприза». А поскольку у самой Лейси имелись разумные, интересные творческие идеи, она охотно поделилась ими с Майклом.
«У него действительно острый ум», – с гордостью думала она, вглядываясь в его лицо. Даже когда он говорит о развитии корпораций, прибылях и убытках. Лейси хотелось думать, что президент и председатель совета директоров не откровенничает с кем попало, особенно в постели. Она осторожно, чтобы не разбудить его, отвела от брови черную прядь, вспоминая о том, что Майкл уже продумал вопрос о воспитании детей. Они будут расти в атмосфере любви, получат прекрасное образование, а главное, не будут чувствовать себя обделенными. Майкл считал, что самое страшное для ребенка быть сиротой.
«Лишь узнав его поближе, понимаешь, как он нежен и мил», – вздохнула Лейси. А то, что он узнает о ее любви, имеет даже положительные стороны. Сначала, конечно, будет трудно, но Лейси способна дать ему очень много, ведь их взгляды сходятся, хоть они и много спорят по пустякам.
– Я хочу тебя, Лейси, – проговорил он хрипловатым, заспанным голосом.
– Это невозможно! – возразила она. Пожалуй, более неутомимого любовника на свете не сыщешь.
– Ты неотразима. – Майкл нежно коснулся ее плеча. – Ты такая соблазнительная, неистовая и самая красивая женщина на свете. – Он поднял на нее влюбленные глаза. – Даже когда выглядишь утомленно. Давай займемся любовью.
«А ты выглядишь счастливым», – подумала Лейси, глядя на Майкла.
– Мне надо с тобой поговорить. – Она немного отстранилась.
– Мы же проговорили всю ночь. С тобой приятно разговаривать, милая, ты очень интересная и умная женщина, притом сказочно красивая.
– Спасибо, – скромно сказала Лейси, стараясь высвободиться из его объятий.
– Сейчас я не собираюсь беседовать. Лейси, ты куда? – Он попытался схватить ее за ногу.
Но она уже вскочила, потом наклонилась и быстро подняла валявшийся на полу черный жакет. В эту минуту Лейси вдруг ощутила, как в душе шевельнулись дурные предчувствия. Надо попытаться столько всего объяснить! Надо еще как-то вернуть ему полторы тысячи долларов и представить все как шутку – ведь, по сути, все и было шуткой с самого начала!