Shalimar. История с привкусом Востока

Ирсэн

— Что ты собираешься делать? — не на шутку перепугался Бустаманте, опасаясь за жизнь каждого из членов своей семьи.

— Ты уже сам все сделал! Те таблетки, что я тебе выписывала, ты ведь их принимал? Их выписывают душевнобольным или шизофреником, они усыпляют их сознание и подавляют волю. Тогда как со здоровыми людьми эти лекарства имеют обратный эффект. Ты проведешь остаток своей жизни там где самое место. Место таким больным извращенным ублюдкам!

— Камила, послушай себя! Что ты такое говоришь?

— Неужели ты считаешь себя нормальным, папа? Разве нормальный человек не позвонил бы в полицию, когда узнал, что девушек насильно удерживают в гнусном заведении и каждую ночь заставляют продавать собственное тело??? Ты болен! Тебя нужно лечить! Что такое? Почему ты на меня так смотришь? Не нравится то что ты видишь? Странно, ведь ты мой отец, а я очень похожа на мать, которую ты так сильно любишь на словах.

— Ты совсем на нее не похожа, — спокойно выговорил Пабло, имея в виду духовные ценности и характер старшей дочери.

Два месяца спустя

Стуча каблуками по кафельной плитке, Камила Диас шла мимо больничных стен, окрашенных в ослепляющий белоснежный цвет. При входе в приемный покой, она уверенно показала свое фальшивое удостоверение практикующего психотерапевта. Охранник, одним нажатием кнопки, предоставил ей возможность пройти на запретную территорию для лиц, не имеющих доступа к пациентам.

— Доктор Диас, рады вас видеть, — одна из медсестер поспешила встретить девушку у больничной палаты, запертой на несколько замков. — Хорошо, что вы пришли. Пабло совсем отказывается от еды и воды последние пару дней.

— Я разберусь, — ожидая, когда один из санитаров откроет для нее дверь, Камила зависла в дверном проеме. Осунувшееся лицо отца не выражало никаких эмоций, а его впалые глаза смотрели в одну точку на стене.

Развернув инвалидную коляску, на которой сидел Бустаманте, Диас придвинула один из стульев и расположилась рядом.

— Отлично выглядишь, вижу, что лечение идет тебе на пользу. Давай я тебя причешу. Камила взяла с поверхности тумбочки однорядную расческу, и принялась укладывать ею взлохмаченные и чуть поседевшие от старости волосы.

— Медсестры жалуются, что ты ничего не ешь. Так и до могилы можно довести. Открывай рот, — девушка зачерпнула ложку с вязкой кашей и поднесла к лицу Пабло. Он по-прежнему сидел молча и смотрел на нее совершенно отрешенным взглядом.

— Хм… — выдохнула Камила, — не хочешь? Ложка полетела в тарелку, и ударилась об края чашки, воспроизвела неприятный для слуха металлический отклик.

— Прежде ты хочешь узнать как Ясмин, верно? Не хочется тебя расстраивать, но она совсем с катушек съехала. Диего всего раз дал ей попробовать, и вот она уже не может самостоятельно слезть с иглы. Представляешь? Ты всегда считал ее такой правильной, а какой в итоге она оказалась? Ты дал ей все, а чем она отплатила, неблагодарная! Не бойся, я ее не оставлю. Сестра все-таки. В семье, как говорится, не без урода. Я помещу ее в специальную клинику, а то ее парень наркоман того и гляди заделает ей ребенка.

На глазах Пабло выступили слезы. Камила равнодушно вытерла одну из них.

— Ну-ну, не реви… я просто неудачно пошутила. Она не навещает тебя, потому что я как твой лечащий врач, предупредила, что частые визиты могут вызвать у тебя обострение болезни. Айна отправила ее на каникулы, — Камила повела бровью, — греется на солнышке где-то на юге Испании.

— Кстати, у твоей жены кто-то есть. Когда я навещала ее утром, чтобы рассказать как проходит твое выздоровление, видела как от вашего дома отъезжала машина, в которой сидел мужчина. Раза в два ее моложе. Я еще не сказала? Айна собирается продать твой дом. Говорит, в нем все напоминает о тебе. Ну не переживай, я уже позаботилась об ее наказании за неверность. На Востоке лет двадцать назад ее бы забили камнями, так что я поступила более гуманно. Камила перешла на зловещий шепот, и хихикнула в конце. — Я перерезала тормоза в ее машине. Не смотри на меня так! — тотчас же возмутилась девушка. — Я пытаюсь тебя защитить. Если бы хотела убить ее, то поверь бы сделала это не задумываясь, а так все на суд всевышнего. Может останется жива, хотя по мне так лучше бы умерла. Какой пример она подает своей дочери? Эх, папочка, ты все время выбираешь не тех женщин!

Пабло вцепился в подлокотники своего инвалидного кресла, и изо всех сил стал царапать дерматиновую обивку ногтями.

— Кстати, у меня для тебя сюрприз! Как твой лечащий врач, я прописала тебе смену обстановки. Попрощайся с этими серыми стенами! Наклоняясь ближе к лицу Пабло, Камила, улыбаясь, воодушевляюще прошептала:

— Мы летим домой, папочка!

Самолет аргентинских авиалиний совершил посадку в аэропорту города Абу-Даби ранним утром. Как всегда Арабские Эмираты встретили вновь ступивших на эту священную землю, прекрасной, солнечной погодой. Преодолев несколько сот километров на арендованном автомобиле по трассе, Камила остановила темно-синий минивэн на песчаной обочине. Девушка натянула темные солнцезащитные очки на переносицу, и повязала платок на голову, пытаясь спастись от палящих солнечных лучей.

— Приехали, — нажав на спусковой механизм, Камила помогла Пабло, сидевшего в инвалидной коляске, взобраться на железный поддон и благополучно спуститься на землю.

С тех пор как Бустаманте был на Востоке в последний раз, многое здесь изменилось. Город стал похож на крупный мегаполис с дорожными развязками и высокими небоскребами, стремящимися в небо. Но то место, в которое сегодня его привезла Камила, кажется, так и не утратило того колорита, который не стерся из самых глубин его памяти спустя пару десятилетий. Завораживающие пейзажи пустынной местности с редкими зелеными оазисами с небольшой растительностью, полностью завладели его вниманием. Неподалеку, с левой стороны от дороги, расположилась поселение на несколько тысяч человек с маленькими одноэтажными домиками.

— Мы жили там! — заметив исследовательский взгляд Пабло, Камила указала пальцем в сторону домов с прямоугольными крышами. — Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Преодолев пару сотен шагов по каменистому песку, перед глазами Бустаманте предстала картина, которую он видел много лет тому назад. Ему уже приходилось однажды бывать на кладбище, когда умер отец Айны. Маленькие белые плиты, усыпанные золотистым песком и арабской письменностью посередине.

— Здесь она похоронена. Нам не разрешили сделать это по католическим канонам, поэтому все выглядит так. Камила подошла в могиле, и губами дотронулась до белоснежного каменного надгробия.

— Она счастлива, видеть нас вместе. Девушка сжала пальцы отца, который по-прежнему сидел неподвижно в своем инвалидном кресле и отрешенным взглядом всматривался в очертания высоко неба.

— Мама посмотри на нас, мы семья. Я сумела его простить, и теперь мы всегда будем вместе. Все так как должно было быть, только тебя не хватает… Камила опустилась на колени и обняла памятник, облицовка которого в некоторых местах облупилась от пройденного времени. Девушка принялась рыдать прямо на надгробии.