Shalimar. История с привкусом Востока

Ирсэн

В то же самое время, на первом этаже…

— Господи, как же надоела эта уборка! — Фейлиситас высказала свои претензии, убрав влажную от пота прядь волос. — Знаешь, я даже дома столько полы не намывала! Если бы сейчас Лало мог меня видеть, он бы усмехнулся и спросил, Фейли у тебя жар? Господи! Горите синем пламенем стены «Burlesque»!

Пилар, которая была занята посудой, выронила мыльную тарелку из своих рук.

— Что ты только что сказала?

— Гори оно синим пламенем, никогда не слышала такое выражение? У меня дома постоянно так говорят.

— Нет… — загадочно протянула Дунофф, — никогда не слышала… Действительно, гори оно синем пламенем! — еще загадочнее произнесла Пилар и на секунду зависла.

— Эй, ты куда? — Фейлиситас окликнула девушку, которая бегом отправилась в сторону одного из подсобных помещений. — Мы еще здесь не закончили! Все приходится делать самой, — Митре раздраженно ударила себя по бедрам, и запульнула половую тряпку в ведро с мыльной водой.

Тем временем в подвальном помещении…

— Давай, Линарес, пошевеливайся! — Блас со всей силы толкнул девушку в спину, приказывая ей идти вперед.

— Что-то ты уже не такая смелая, какой была всего пять минут назад. Думала обрежешь свои волосы и поимеешь меня?! Ты ошиблась, шлюха, это я снова буду иметь тебя! Хватая Лухан за затылок, Эредиа раздраженно выговорил каждую свою угрозу ей на ухо и швырнул девушку в дальнюю угол комнаты.

— Вздумала со мной играть? Я покажу тебе свои игры! Думаю они придутся тебе по вкусу. Зловещая улыбка застыла на его суровом лице, как только он запер железный замок изнутри.

Линарес вжалась в стену, боясь гнева, который обрушит на нее Блас, судя по его боевой стойке и выражению его надменного лица.

— Своими выходками ты вынудила меня…выпустила моего внутреннего зверя наружу, — он смел оправдывать себя. Мужчина говорил медленно и с расстановкой, подкрепляя свои слова незамедлительными действиями. Рука Бласа с легкостью освободила его от блестящей пряжки ремня. Стягивая с себя темную футболку через голову, Эредиа равнодушно выкинул ее в сторону. — Ты узнаешь каково это вести со мной войну. Ты сама развязала мне руки.

Хватая девушку за горло, Блас приподнял ее подбородок. Его руки опустились ниже на линию груди, с силой разрывая ткань ее легкого платья.

— О, да, шлюха, — процедил он прямо в испуганное лицо Лухан, — меня чертовски заводит твой страх и бегающие щенячьи глазки. Он пригвоздил тело Линарес к стене. Одной рукой Блас избавился от своих штанов, а другой, быстро сорвал ее нижнее белье, бросая его к ее подкашивающимся ногам.

— Что такое? Ты язык прикусила?

— Иди к черту, больной ублюдок, — сердясь, процедила Лухан сквозь зубы. Пальцы Эредиа сжали полную грудь девушки так, что на месте его прикосновений моментально остались красные следы.

— Сейчас посмотрим как ты заговоришь, когда я возьму тебя сзади. Тебя когда-нибудь так имели, Линарес? Это тебя заводит? — цепляя Лухан за макушку ее светлых некогда длинных волос, Блас со всей силы притянул ее голову на себя, зловеще прошептав ей на ухо:

— Ты никогда не сможешь забыть меня, шлюха! Сейчас мы с тобой как следует развлечемся! — толкаясь бедрами вперед, Эредиа проникнул внутрь ее обмякшего тела. Рваное дыхание, неконтролируемые всхлипы, слезы, которые глотала Лухан, все это было ничто с той болью, что она испытывала всякий раз, когда он исподовольно брал ее тело у стены. Он нещадно…по крупицам забирал последние остатки ее гордости.

— Тебе нравится? Нравится, потаскуха? — яростный шлепок по заднице, искрометным звуком заполнил густую пелену похоти и разврата, царившую в звенящей атмосфере помещения.

Лухан больше не просила его остановится, она даже не могла плакать, жалея себя и тело, которое больше никогда не сможет принадлежать только ей одной. Ее безжизненный взгляд упал на предмет, бесполезным образом лежавший на столе. Острое лезвие ножа поблескивало всякий раз, как Блас ударяясь об ее бедра, вжимал тело Лухан в кирпичную стену.

Мысли о лютой ненависти, испытываемой в момент самой страшной пытки, затуманило ее сознание. Она понимала, что не сможет дотянуться. Возмездие было так далеко и так близко одновременно… В тот момент ее вела агония.

— Блас… Блас… — прошептала Линарес, теряя последние силы. — Я хочу сделать это на столе, хочу смотреть тебе в глаза…

Эредиа остановился и замер на месте.

— Это твоя очередная уловка?

— Нет, — девушка слегка помотала головой, это мое единственное желание, ты можешь его исполнить?

Блас выглядел удивленным, но пелена похоти и страсти настолько застелила его глаза густой пеленой, что ему было не до здравомыслия.

Усадив ее совершенно голую на крышку стола, он быстро устроился между ее ног.

Лухан приоткрыла глаза и молча словила взгляд его голубых глаз.

— Сильнее… Сильнее… прошу, — выпуская наигранный полустон из своей груди, она прикрыла веки и почувствовала, как Эредиа подчинился ее воле, оставила на его губах поцелуй. После мимолетного прикосновения, Блас в ожидании какого-то подвоха, быстро отстранился. И тогда, пытаясь совладать с чувством собственного отвращения, Лухан зажало лицо мужчины между ладонями и оставила на его губах еще более глубокий поцелуй. Его язык толкнулся внутрь, встречая преграду ровного ряда зубов, в момент как одна из ее рук, потянулась за спину. Проглатывая неприязнь, она отчаянно пыталась нащупать рукоятку от ножа, и как только это ей удалось, Линарес распахнула глаза, чувствуя прилив внутренних сил. Зрачки расширились. Сердце отчаянно застучало, готовое вырваться из груди. Но прежде чем возвести руку над головой, она помедлила, как-будто раздумала, но его очередное «шлюха», сорвавшееся с грязного рта во время самого пика удовольствия, заставили Лухан немедленно договориться с собственной совестью, и привести приговор в исполнение.

Острое лезвие вошло в сонную артерию на шее Бласа, моментально покрывая ошарашенное лицо Линарес брызгами теплой крови. Эредиа пытался зажать нескончаемый поток крови из рваной раны, но она, то и дело пульсируя, сочилась между его уже окровавленных пальцев. Лухан в ужасе застыла, и когда поняла, что мужчина безвольно рухнул на пол, судорожно начала искать ключи в кармане его брюк. Кровяная лужа медленно расползалась по полу, окрашивая бетонный пол в ярко-алый цвет. Пальцы уже не слушались Линарес, нащупав связку ключей, она выронила ее и проглатывая жгучие слезы, запустила пальцы в кровавое месиво. Резко двинувшись в двери, она, пытаясь совладать с замком и с собственными эмоциями, обернулась, чтобы в последний раз посмотреть своему мучителю в глаза. Она дрожала от вида крови, и в истерическом припадке рассматривала свои окровавленные руки.