Шальная
Шрифт:
– Прошу вас не расходиться. Раз уж все организовано, давайте веселиться, пить шампанское, танцевать. Ведь у меня сегодня праздник. Да, я буду праздновать вместе с вами, что не вышла замуж за этого мерзавца. Мне только нужно сменить наряд.
Я направилась назад по проходу, зная, что всего в паре сотен метров от места церемонии был заранее припрятан мой джип. Но так просто уйти не удалось. Похоже, мой несостоявшийся супруг пришел в себя.
– Постой, Лина. Все не так, как ты думаешь, – он успел меня удержать за руку.
– Пожалуйста, Майк, не надо глупых объяснений. Я об этом знаю не с чужих слов, я сама все слышала. Знаешь что, дорогой, катись ты к черту!
Я хотела быстрее уйти прочь, но он с силой сжал мою руку, все еще пытаясь мне что-то объяснить. И тут я не сдержалась – ударила его прямо в лицо. Нет, это была не просто пощечина, я врезала кулаком изо всей силы, как когда-то меня учили на курсах по самообороне. Он пошатнулся, не ожидая подобного хода, и разжал пальцы. Его карие глаза потемнели от гнева и казались сгустками тьмы. Тонкие губы плотно сжались, выдавая жестокую натуру. Сейчас, когда он больше не притворялся, на его лице отражался его истинный характер и внутренний мир.
– Ты еще об этом пожалеешь, – процедил он сквозь зубы, негромко, чтобы могла услышать только я.
Его угроза не произвела на меня должного эффекта. Я гордо вздернула подбородок и продолжила свой путь. Но снова между спасительной машиной и мною встала преграда, и на этот раз это был мой отец.
– Лина, зачем ты это сделала? – спросил он, избегая смотреть мне в глаза. – К чему было устраивать скандал?
– Папа, как ты мог ничего не сказать мне о шантаже и об истинном лице моего жениха? – возмущение переполняло меня. – Как ты допустил эту свадьбу? Ты думал, что я буду счастлива с ним? Или ты вообще обо мне не думал?
Он не успел мне ничего ответить, к нам подлетела мама, которую просто трясло от злости. Она схватила меня за руку и, прожигая взглядом, бросила:
– Керолайн, как ты посмела так опозорить нашу семью?! Если ты хочешь, чтобы я тебя когда-нибудь простила, то вернись немедленно к алтарю, объясни гостям, что это была твоя идиотская шутка и выходи замуж. Майк ждет тебя.
Одобрения я от нее конечно не ожидала, но это предложение меня просто убило. Какой бы матерью она не была, но пожертвовать счастьем дочери ради какого-то общественного мнения, это было слишком.
– Мама, ты себя слышишь?! Ты предлагаешь мне выйти замуж за человека, который меня не любит, которому нужны только деньги.
– Как-будто на тебе кто-то захочет жениться без денег с твоим ужасным характером! – продолжала кипятиться мама, уже не сдерживаясь и переходя на крик. – Ты только и делаешь, что раздражаешь и позоришь меня! Будь проклят тот день, когда я согласилась стать твоей матерью!
Эти вырвавшиеся слова прозвучали как гром среди ясного неба и перевернули у меня все внутри. Горло словно сжала стальная рука, отчего я неестественно хриплым голосом переспросила, наверное, все еще надеясь, что это была нелепая слуховая галлюцинация.
– Что ты сказала?
– Мы сейчас все крайне взвинчены, поэтому и говорим то, что не думаем на самом деле, – вмешался отец, пытаясь разрядить обстановку и отвлечь меня от произнесенных слов.
Однако они одарили друг друга странными взглядами, значение которых я сразу поняла. Их связывала какая-то тайна, которую усиленно от меня скрывали много лет, и теперь она вырвалась наружу. Мне было просто необходимо все выяснить, несмотря на боль разливающуюся внутри.
– Что ты имела в виду, говоря, что ты согласилась стать моей матерью?
Я не сводила с них изучающего взгляда. Отец снова попытался вмешаться, но я жестом остановила его и снова потребовала от матери объяснений.
– Неужели ты думаешь, что я могу быть матерью такой неудачницы, такой ненормальной? Конечно, нет! – припечатала она, намеренно не замечая знаков отца. – И теперь я просто счастлива, что не нужно больше этого скрывать.
Она видела, что ее слова больно ранят, разрушают весь мой привычный мир, но ей нисколько не было жаль меня. В ее взгляде сквозило не сочувствие, а уже нескрываемое презрение. Отец попытался меня поддержать, что-то объяснить, но выслушивать его я не могла. Мне нужно было срочно бежать, чтобы сгусток боли внутри не успел пролиться наружу, а показывать свою слабость и уязвимость не входило в мои правила.
Не в силах больше слушать их, я просто побежала к своей машине. Двигатель бешено зарычал, я рванула с места и помчалась, куда глаза глядят, пока не очнулась далеко за чертой города. Я была слишком ошеломлена, чтобы понять, что глубина моего горя проистекает не столько из-за того, что Лилиан не моя мать, сколько из-за того, что теперь у меня не будет матери вообще. Семья оказалась ложью, такой же как любовь и счастливая свадьба. Слезы покатились по моему лицу, когда до меня начала доходить одна страшная вещь… Моя жизнь изменилась навсегда, и я даже представить себе не могла, как сильно. Однако поклялась самой себе, что непременно выясню всю правду.
Глава 4
Быстрая езда меня обычно успокаивала и поднимала настроение в любых ситуациях. Когда какие-нибудь неприятности сваливались на мою голову, я либо ехала на гоночный трек, либо мчалась за город и там носилась, пока не начинала гореть лампочка, предупреждающая о том, что скоро топлива в баке совсем не останется. Вот только сегодняшняя гонка не помогла. Нужно было искать другой способ, иначе что-то внутри, переполненное до краев, грозило пролиться непривычной для меня истерикой.
Спасение пришло само собой – мой телефон начал разрываться от звонков. Сначала это был отец, чьи звонки я упорно игнорировала, затем вдруг на экране появилась фотография смеющейся Пам. Подруга была тем человеком, который мог выслушать и поддержать в тяжелые моменты, но если не было желания изливать свои беды, Памелла никогда не лезла в душу.
– Лина, ты где? Как ты? Может, тебе какая помощь нужна? – посыпалось сразу из трубки, стоило мне ответить на звонок.
– Со мной все нормально, – отозвалась я, стараясь придать голосу нейтральный тон.