Шальная
Шрифт:
– Открой. Это я. Нам нужно поговорить, – продолжала я стучать.
Как ни странно, это подействовало. Дверь распахнулась и на пороге появилась та, которую я так долго считала матерью, любви которой я пыталась добиться. Сейчас она выглядела ужасно: всклокоченная прическа, в мятой одежде, с размазанной по лицу косметикой, еле держащаяся на ногах от количества выпитого.
– О, пришла моя дочь, – она попыталась жестом изобразить кавычки, но едва не упала. – И о чем будем говорить? Я знаю… Ты явилась, чтобы как всегда портить мне жизнь. Мерзавка! С того самого момента, как я стала твоей матерью, ты мне приносила только неприятности.
Все ее выпады
– А сейчас твой отец собирается со мной развестись. И все из-за тебя и твоих выходок, – продолжала тем временем Лилиан. – Он уже забыл, что всем, что имеет, обязан мне. Кем бы он был, если бы не я? Каким-нибудь нищим доцентом в захудалом НИИ. А теперь…
Я видела, как на ее лице одна за другой сменились несколько эмоций. На секунду мне показалось, что она сейчас разрыдается. Затем она подскочила со стула и попыталась нервно пройтись по комнате, но выпитое спиртное помешало осуществлению этого намерения. Поэтому через несколько секунд она села снова на свой стул и с нескрываемой ненавистью посмотрела на меня.
– Если ты закончила со своими претензиями, то может, ответишь на мои вопросы? – спокойно спросила я. – Я хочу знать, кто мои родители? Раз уж ты мне приоткрыла эту тайну, то лучше договаривай до конца.
Она с сомнением посмотрела на меня, затем налила в свой уже пустой бокал виски и с вызовом бросила:
– Хочешь правду? Будет тебе правда. Мы с твоим отцом познакомились в Киеве на одной конференции и сразу влюбились друг в друга с первого взгляда. Он был именно тем мужчиной, которого я всегда искала: красивый, умный, целеустремленный, еще и любящий. Но был у него один изъян – он был женат, уже имел одну дочь, а второго ребенка ему жена как раз вынашивала. Он никогда не оставил бы семью и мы бы так и перебивались пылкими встречами на съемной квартире, если бы я не подсуетилась, выбила ему интересный и денежный проект в Штатах. Благо связи были.
Она жадно отхлебнула виски и замолчала, нырнув в воспоминания. А я смотрела на эту остававшуюся всегда чужой женщину и удивлялась, как быстро ее лоск и ухоженность исчезли, явив передо мной злую, просто брызжущую ядом особу.
– Но даже тут твой отец все еще не решался на развод. Уж очень сильно любил своих детей, – ее губы искривила презрительная улыбка. – Он каждый квартал по сегодняшний день отправляет твоей сестрице солидную сумму, хоть не обязан этого делать, она давно совершеннолетняя.
Наверное, заметив недоверие в моем взгляде, Лилиан достала из шкатулки на столе ключ и открыла ящик стола.
– Если не веришь, вот посмотри.
Она швырнула мне квитанцию про банковский перевод в далекую Украину на имя Харольской Елены Александровны.
– Но тогда, защищая свою любовь, я смогла справиться и с вами и с вашей мамашей, – продолжала свой рассказ Лилиан. – Я раскрыла глаза твоей матери на измену мужа. У нее начались преждевременные роды. Ты родилась слабой, с патологией почки, и я это смогла повернуть в свою пользу. Нужны были большие деньги на твое лечение и лучше заграницей, поэтому я убедила твою мамашу написать отказ от тебя. А после развода мы втроем смогли благополучно уехать. Вот так я стала матерью дочери своей соперницы. Своих детей я никогда не хотела. А тут раз, монтаж, и у меня на руках орущий младенец, а по бумагам я его мать…
От ее слов у меня все внутри перевернулось, ком подкатил к горлу, и воздуха стало не хватать, было ощущение, что я тону, словно, меня затягивает холодное и липкое болото. На ватных ногах я встала и, не проронив ни слова в ответ, зажала в руке квитанцию и вышла из библиотеки под пьяные нелестные эпитеты Лилиан.
Как сомнамбула, я поднялась к себе, не раздеваясь, бросилась на кровать и уставилась в потолок невидящим взглядом, прокручивая в голове услышанное. Выходит, отец мне родной, а мама… Что с ней стало? А где сейчас моя сестра? Было дико осознавать, что где-то там, в далекой стране, живут мои родные люди, о существовании которых я даже не догадывалась, и о судьбах которых я ничегошеньки не знаю.
Вдруг дверь осторожно приоткрылась, и в спальню заглянул отец. Он выглядел даже лучше, чем с утра, до церемонии: волосы зачесаны назад, костюм он хоть и сменил, но этот также сидел идеально, только легкие тени легли под глазами, а их взгляд стал непривычно резким.
– Лина, ты спишь? Нужно поговорить.
Я не готова была сейчас без упреков посмотреть ему в глаза, поэтому, прикрыв свои, сонно пробормотала:
– Я так устала. Давай поговорим завтра.
– Как скажешь, – со вздохом согласился он. – Я только хочу, чтобы ты знала, что мама наговорила тебе глупостей, потому что очень сильно ее разозлил скандал. Ты ведь знаешь ее, как для нее важны престиж и общественное мнение. Она тогда не думает и старается побольнее ударить, вот и решила тебя наказать таким диким способом. Это она со злости выдумала, что тебе не родная. Завтра сама тебе во всем признается и прощения просить будет. Запомни, ты нам родная, единственная наша дочь. Ну, хочешь сдадим тест на ДНК.
Эти слова отца окончательно разочаровали меня в нем и убедили в правильности принятого мною решения. Когда он ушел, так и не дождавшись моего ответа, я осторожно встала и сделала все нужные приготовления. Как говорится, жребий был брошен.
Рано утром, обрадовавшись тому, что на улице не было ни души, я вышла из дому с небольшим чемоданом на колесиках и с длинной ручкой. Солнце только слабо обозначило линию горизонта, распространив повсюду эфемерное лиловое предутреннее свечение. Я бросила прощальный взгляд на еще спавший дом и пошла в конец улицы, где меня уже дожидалось такси, которое должно было отвезти меня в аэропорт.
Глава 5
В аэропорту, несмотря на столь ранний час, меня встретила оживленность и суета. Было довольно людно, многие торопились на посадку, которую только что объявили, кроме того возле касс толпились те, кто жаждал в ближайшее время покинуть Майами. Оставалось только удивляться количеству тех, кому не сиделось дома, хоть я и была из их числа. Скорее всего, недавно прилетел самолет, потому что оставались еще пассажиры, которые торопились забрать свои чемоданы, пройти соответствующий таможенный контроль и направлялись к стоянке такси и автомобилей для аренды.
Вся эта толпа меня мало беспокоила. Так как на рейс Майами-Анкоридж оставались лишь билеты в первый класс, то я спокойно могла пройти регистрацию вне очереди в отдельном терминале.
Я решила сделать вид, что лечу на Аляску, чтобы сбить отцовских ищеек с пути и немного запутать их. Я была уверена, что мое исчезновение из дома, заставит отца направить своих работников по моему следу. И мне нужно было выиграть хотя бы немного времени. При перелете в Анкоридж нужно было делать пересадку в Денвере, и именно там я решила сменить направление своего полета.