Шальные деньги

Лапидус Йенс

Прежде чем высадить их, спросил:

— Девчонки, можете ответить на один вопрос?

Ну наконец-то щас начнет клеить, решили они.

— Вы встречали девушку по имени Камилла Вестлунд? Высокая, красивая, из Норланда. Где-то года четыре назад?

На лицах болтушек впервые за вечер промелькнуло подобие мысли.

— У меня на имена куриная память, но Камиллы Вестлунд мы точно не встречали, — ответила одна.

Походу, либо зеленые очень, либо отжигали не в тех точках, где Камилла, предположил Юхан.

Девицы

вышли у автобусной остановки на Нормальмсторг. Дал им номер мобильного. Подкинуть куда, звоните в любое время.

Снова в путь.

Остановился у Центрального парка. Мысль о Камилле прочно засела в голове. Впервые заговорил о ней с посторонними. А собственно, почему нет? Вдруг кто вспомнит ее?

Спустя семь минут в «форд» сел новый пассажир.

Мирный вечер. Извоз шел бойко. В центре вовсю тусовались подгулявшие полуночники, и всем надо было домой. А ЮВе был к их услугам.

Ближе к утру. Ночь удалась на славу, уже накапало две тонны. ЮВе грубо прикинул свою долю. Выходило: тысяча двести крон.

В ожидании очередного клиента встал у «Мельницы» на Черховсгатан. Здесь клубится сплошь молодняк да глорики мюнхенской «Баварии». Очередь длинная, здоровей, чем в «Харму». Пипл поотсосней. Подешевле. Внутрь почему-то никого не пускали, — верно, стряслось чего. У входа стояло два полицейских автобуса. По стенам голубыми волнами переливался свет мигалок. ЮВе решил свалить, чтоб не запалиться с машиной.

Уже направился к «форду», как вдруг перед ним возникла сильно знакомая личность. Личность эта вышагивала с достоинством, на ней был стильный пиджак и широкие штаны. Большие залысины и короткие курчавые волосы. ЮВе по одному силуэту догадался — Абдулкарим. Сопровождал его мордоворот — личная охрана и правая рука араба Фахди.

ЮВе огляделся: боялся, как бы не вышло какого шухера.

Араб поздоровался, открыл дверцу, сел на переднее сиденье. Мордоворот уселся сзади.

ЮВе юркнул за руль:

— Вот так встреча! Что, опять проверять будешь?

— Щто ты, щто ты, расслабься, чювак! Подкинь нас до «Спай-бара», да?

«Спай-бар»! Это ж на Стуреплан. Но попробуй откажись.

— «Спай-бар» так «Спай-бар».

— Щто ни так?

— Да нет. Все путем. Милости прошу, Абдул.

— Не говори «Абдул», да? Абдул значит «раб» по-нашему.

— О'кей, босс.

— Я знаю, щто ты не любишь Стюреплан, ЮВе. Ни хочишь там светиться. Там же твои благородный друзья. Ай, какой позор-мозор! Не стыдись, нечего стыдиться.

Чертов араб, пронюхал же! Откуда? Впрочем, нечему дивиться. Абдулкарим частенько бывал на людях. Вот и увидал, как ЮВе тусуется с приятелями на Стуреплан, а увидев, смекнул, отчего ЮВе не возит туда клиентов. Остальное просто как дважды два.

Надо как-то выкрутиться с наименьшими потерями для имиджа.

— Да ладно, Абдулкарим, не преувеличивай. Подумаешь, велика беда! Ну конечно, мне надо

крутиться. Срубить слегонца на отдых и все такое. А друзья чем меньше знают, тем лучше.

Араб понимающе кивнул. Осклабился. Повел беседу дальше. Сначала ни о чем.

Наконец перешел к делу. Сделал предложение.

— Фулюс-мулюс тебе нужен, это я понимаю. Могу предложить хороший вещь. Типер слушай внимательно, а не вынимательно, не прохлопай ушами птица счастья.

ЮВе кивнул. Интересно, что предложит Абдулкарим? Вечно он с важным видом несет пургу.

— У меня, кроме такси, еще есть кое-какой бизнес. Всякий там банан-кокос продаю. Ты вот кокос у меня покупал. Через Гюрхана, турка, ты и твой приятели. На Гюрхан надежды совсем нет, да? Жид пархатый. Абдулкарима кидает туда-сюда. Разницу зажимает. Торгует дороже, чем говорю ему, да? Учет совсем плохой ведет. И совсем-совсем плохо, щто у кого-то еще берет товар. Самый хитрожопый типа. Столкнуть нас хочит. Прессует Абдулкарима. Говорит, ни отдашь грамм за чютыриста, эта неделя брать ни буду. Нарывается, шайтан! Тут я подумал о ЮВе.

ЮВе слушал, все еще не врубаясь: а я-то тут при чем?

— Ты хочиш быть вместо Гюрхан? С такси-макси у тебя ноу проблем. Ты в клубах правильный зависаешь. Знаю, щто говорю, веришь мне, да? В тех клубах твои кексы по мешку коки за ночь вырубают. Коксо-кексы. Ты как раз тот чюловек.

Коксо-кексы?

А, забей. Так по рукам или нет?

— Блин, Абдул. Дай время обмозговать. Знаешь, я на днях и сам об этом думал. Прикидывал, какой у турка навар.

— Ай, зачем опять «Абдул»? Да, конещно, думай. Только помни: ты можишь стать как дядюшка Йоаким. Купаться в золото будишь, да? Ты же хочишь, я знаю. Позвони мне до пятница.

ЮВе попытался сосредоточиться на дороге. Выехали на Биргер-Ярлсгатан. Ерзал. Вертел головой, опасаясь, как бы не нарваться на приятелей, и в то же время вжимался в кресло.

Абдулкарим с бугаем о чем-то трещали на арабском. Смеялись. ЮВе, хотя не понимал ни бельмеса, угодливо улыбался. Абдул улыбался в ответ, а сам все что-то втолковывал Фахди по-арабски. Подъехали.

Площадь Стуреплан. Гигантские очереди страждущих попасть в ночные клубы: «Харму», «Лярой», «Стурекомпаниет», «У Клары», «Кухню», «Ист», «The Lab» и прочие. В это время народу здесь больше, чем днем. Золотая жила для бомбил.

ЮВе остановил машину. Абдулкарим открыл дверцу:

— Понял, да? Срок до пятницы!

ЮВе кивнул.

Рванул прочь.

Последним этой ночью подвез захмелевшего мужичка лет сорока. Тот пробубнил какой-то адрес в Черторпе. ЮВе согласился за триста крон.

Дорогой молчал. Думал над предложением. Мужичок тем временем приснул.

Шоссе окутано мраком. На дороге никого, разве что редкие такси. Душу томила тревога, охватывающая нас всякий раз, когда надо принять важнейшее решение.