Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4
Шрифт:
О, ради всего святого, да сколько же раз можно это повторять, едва не заорала на него Дженни; ее уже мутило от ожидания. Но она стоически сохраняла внешнее спокойствие.
– Недолго, Чарли. Теперь уже в любую минуту. – Они обратили взгляды к морю.
Морской пейзаж вдали был подернут дымкой, видимость низкая, но они сразу же узнают, если вертолеты появятся в системе радиолокационного контроля Кувейта. Представитель «Импириал Эйр» дежурил на вышке.
Как долго это недолго? – спрашивала она себя, стараясь пронзить взглядом марево, вся ее энергия текла в ту сторону, отыскивая Дункана, посылая туда молитвы, надежду, силы, которые могут ему понадобиться.
– Зачем это ему понадобилось везти Киа, Энди? Назад в Тегеран? Что это значит?
– Не знаю, Дженни. Я передаю тебе то, что мне сказал он. Мы понимаем это так, что Фредди послали на условленное место встречи, где они собираются заправляться, первым. Мак улетел с Киа – он либо прилетит с ним на место встречи, либо высадит где-нибудь по дороге. Том держит оборону, чтобы выиграть время для остальных, потом тоже полетит на место дозаправки. Мы получили первое сообщение от Мака в десять сорок две. Положим, в одиннадцать он и Фредди взлетают. Дадим им еще час, чтобы добраться до места встречи и заправиться, и еще два с половиной часа полетного времени, получается, что они должны прибыть в Кувейт около двух тридцати, никак не раньше. В зависимости от того, сколько времени они проведут на месте заправки, это вообще может быть любое время после…
Она увидела, что официант несет им ее коктейль. На подносе рядом с бокалом лежал мобильный телефон.
– Вам звонят, капитан Петтикин, – сказал официант, ставя ее бокал на стол перед ней.
Петтикин вытянул антенну, поднес телефон к уху:
– Алло? А, привет, Энди. – Дженни внимательно наблюдала за выражением его лица. – Нет… нет, пока еще нет… А?.. – Он долгое время напряженно слушал, лишь хмыкая и кивая время от времени, ничего не показывая своим видом, и она спросила себя, что такого говорит ему Гаваллан, чего она не должна была услышать. – …Да, конечно… нет… да, все под контролем, насколько это возможно… Да-да, она здесь… хорошо, секундочку. – Петтикин протянул ей телефон. – Он хочет поздороваться.
– Привет, Энди, какие новости?
– Просто дежурный звонок, Дженни. По поводу Мака и его ребят волноваться пока нечего: мы не можем знать, сколько времени они провели на месте встречи.
– Да я в порядке, Энди. Можешь не переживать на мой счет. Что с остальными?
– Руди, Папаша Келли и Шандор летят сюда из Бахрейна, они заправились в Абу-Даби, и мы поддерживаем с ними контакт – сообщения передаются через Джона Хогга, – ждем их здесь через двадцать минут. Скрэг в порядке, у Эдда и Вилли никаких проблем, Дюк спит, Мануэла здесь. Она хочет сказать пару слов… – Короткая пауза, потом голос Мануэлы: – Привет, дорогая, как ты там, и только не говори мне, что отлично!
Дженни улыбнулась без особого веселья.
– Отлично. Дюк себя хорошо чувствует?
– Спит как младенец, не то чтобы младенцы все время спали спокойно. Просто хотела сказать тебе, что мы тут тоже переживаем. Передаю трубку Энди.
Опять пауза, потом:
– Привет, Дженни. Джонни Хогг примерно сейчас должен быть в вашем районе, и он тоже будет следить за эфиром. До связи. Могу я еще поговорить с Чарли?
– Конечно, но что там насчет Дюбуа и Фаулера?
Пауза.
– Пока ничего. Мы надеемся, что их подобрали. Руди, Шандор и Папаша вернулись назад по маршруту и искали их так долго, как только могли. Следов крушения нет, в этих водах полно всяких судов и лодок и нефтяных платформ. Мы волнуемся, но держимся и надежды не теряем.
– А теперь скажи мне, что
– Да, Дженни, вторую такую, как ты, еще поискать. Ладно. Я спросил Чарли, не приходил ли из Ирана какой-нибудь телекс, вроде тех, которые мы получили здесь, в Дубае и в Бахрейне. Я стараюсь подключить всех, кого только могу, через Ньюбери и наше посольство в Кувейте на случай, если дела примут худой оборот, хотя Ньюбери говорит, что на многое рассчитывать не приходится: Кувейт совсем рядом с Ираном, и они не хотят ссориться с Хомейни, смертельно опасаясь, что он пошлет сюда – или просто разрешит этим горячим головам самим приехать – несколько ярых фундаменталистов, чтобы они взбудоражили кувейтских шиитов. Я сказал Чарли, что пытаюсь известить родителей Росса в Непале и его полк. Вот, собственно, и все. – Более мягким тоном он добавил: – Я не хотел расстраивать тебя больше, чем нужно. О'кей?
– Да, спасибо. Я… я в порядке. Спасибо, Энди. – Она вернула телефон и посмотрела на свой бокал. На стенках снаружи образовались капельки жидкости. Некоторые соскальзывали вниз. Совсем как слезы на моих щеках, подумала она и встала. – Я сейчас приду.
Петтикин проводил ее печальным взглядом. Он слушал последние инструкции Гаваллана.
– Да, да, конечно, – говорил он. – Не волнуйся, Энди. Я позабочусь о… Я позабочусь о Россе и позвоню сразу же, как только они появятся у нас на экранах. Ужасно, как вышло с Дюбуа и Фаулером, что ж, будем думать только о хорошем и надеяться. Здорово, что у остальных все нормально. Пока.
Найдя Росса, он был потрясен до основания. Едва закончив говорить с Гавалланом сегодня утром, он бросился в больницу. Была пятница, сотрудников работало минимальное количество; в регистратуре дежурил всего один человек, и говорил он только по-арабски. Выслушав его, дежурный улыбнулся, пожал плечами и сказал: «завтра». Но Петтикин был настойчив, и в конце концов человек понял, что ему было нужно, и позвонил по телефону. Через какое-то время появился медбрат и знаком предложил Петтикину следовать за ним. Они долго шли по коридорам, потом вошли в какую-то дверь, и там был Росс, голый на металлическом столе.
Именно эта внезапность, абсолютность наготы, кажущегося осквернения и полная лишенность всякого достоинства разорвали Петтикину душу, а не сам факт смерти. Этого человека, который при жизни был таким совершенным во всем, оставили лежать здесь, как тушу животного. На соседнем столе лежали простыни. Петтикин взял одну и накрыл ею Росса, ему показалось, что так стало лучше.
У него ушло больше часа на то, чтобы найти палату, где лежал Росс, разыскать англоговорящую медсестру и встретиться с его врачом.
– Мне так жаль, так жаль, сэр, – говорил на запинающемся английском врач-ливанец. – Молодой человек поступил вчера в коматозном состоянии. У него был проломлен череп, и мы подозревали повреждение головного мозга, нам сказали, что он пострадал от взрыва, устроенного террористами. Обе барабанные перепонки были разорваны, многочисленные порезы и ушибы по всему телу. Мы сделали рентген, разумеется, но кроме перевязки головы мы мало что могли сделать, только ждать. Внутренние органы у него не пострадали, внутреннего кровотечения не было. Он умер сегодня утром, с рассветом. Рассвет сегодня был прекрасный, не правда ли? Я подписал свидетельство о смерти – вам не нужна копия? Мы направили один экземпляр в британское посольство, вместе с его личными вещами.