Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4
Шрифт:
Дежурный из числа «зеленых повязок» тут же вызвал Чангиза, предварительно ознакомив с телексом Хусейна и комитет. Комитет проводил заседание на базе, настойчиво продолжая расследование исламской надежности всех офицеров и солдат и преступлений против Бога, совершенных именем шаха. Чангиза подташнивало. Комитет был беспощаден. Пока никому из тех, кто был предан шаху, не удалось избежать осуждения. И хотя он был начальником базы, назначенным комитетом с одобрения Хусейна, утверждение в должности от всемогущего Революционного комитета еще не поступило. Чангиз понимал, что, пока это не произойдет, он находится под следствием. И разве он не давал клятву верности лично шаху, как и каждый военнослужащий?
На вышке
– Вы умеете работать на радиостанции, полковник? – спросил мулла; его халат был старым, но чистым, чалма белой и недавно постиранной, хотя тоже изношенной.
– Нет, ваше превосходительство, поэтому я и послал за Боргали. – Капрал Боргали взлетел по лестнице, прыгая через две ступеньки, и вытянулся по стойке смирно. – ВЧ и ОВЧ, – распорядился полковник.
– Слушаюсь. – Боргали включил аппараты. Ничего. Беглый осмотр тут же выявил сломанный кристалл и отсутствующий прерыватель на ОВЧ-радиостанции. – Виноват, оборудование не функционально.
– Вы хотите сказать, умышленно выведено из строя? – тихо произнес Хусейн и посмотрел на Чангиза.
Чангиз онемел. Да сожжет Аллах всех иностранцев, в отчаянии думал он. Если это намеренный саботаж… то это доказательство того, что они удрали и забрали с собой наши вертолеты. Этот пес Мак-Айвер, должно быть, уже знал, что они собираются провернуть все это сегодня утром, когда я спрашивал его про 125-й.
Он похолодел, словно тысячи ледяных иголок пронзили его. Теперь никакого 125-го не будет, нет никакого тайного пути для побега, никаких шансов взять Локарта или одного из других пилотов заложником по надуманному обвинению, а потом тайно обменять «побег арестованного из тюрьмы» на место для себя на самолете – если это понадобится. Внутри у него тяжело заворочалось. Что, если комитет узнает, что моя жена и семья уже в Багдаде, а не в Абадане, как они думают, где «умирает» моя бедная мать? В его ночных кошмарах дьяволы все время издевались, крича правду: «Какая мать? Твоя мать умерла семь или восемь лет назад! Ты рассчитывал удрать, ты виновен в преступлениях против Аллаха, имама и революции…»
– Полковник, – произнес Хусейн все тем же леденящим голосом, – если радиостанции сломаны умышленно, не следует ли из этого, что капитан Локарт отнюдь не занимается поиском других вертолетов; он не ищет их, он сбежал, как и первый вертолет до него, и Мак-Айвер лгал, когда говорил, что приказал 212-м прибыть сюда?
– Да… да, ваше превосходительство, следует, и…
– И тогда получается также, что они бежали из страны незаконно и забрали два вертолета отсюда незаконно, помимо еще четырех из Бендер-Делама?
– Да… да, это тоже было бы правдой.
– На все воля Аллаха, но отвечать будете вы.
– Но, ваше превосходительство, вы, конечно же, не можете не понимать, что невозможно предвидеть тайную, незаконную операцию, подобную… – Он увидел глаза муллы, и фраза повисла в воздухе, незаконченная.
– Значит, вас обвели вокруг пальца?
– Чужеземцы – сыновья собаки, которые все время лгут и обманывают… – Чангиз замолчал, осененный внезапно возникшей мыслью. Он схватил телефон, выругался, увидев, что тот тоже не работает. Другим голосом он быстро произнес: – Ваше превосходительство, 212-й не может перелететь через залив без дозаправки, это невозможно, и Мак-Айверу тоже необходимо дозаправиться, чтобы долететь с Киа до Тегерана, ему тоже придется заправляться, значит, мы можем поймать их. – Он повернулся к Боргали. – Бегом, возвращайся на нашу вышку и узнай, где 206-й с Мак-Айвером и Киа, получивший разрешение на рейс до Тегерана, должен приземлиться для дозаправки. Скажи дежурному офицеру, чтобы он передал на ту базу приказ арестовать пилота, задержать вертолет, а министра Киа отправить в Тегеран… автомобильным транспортом. – Чангиз посмотрел
Капрал кинулся вниз по лестнице.
В диспетчерской было холодно, ветер налетал порывами. Небольшой шквал дождя, принесенный ветром, забарабанил по стеклу и через мгновение смолк. Хусейн не заметил этого, не сводя глаз с Чангиза.
– Мы поймаем этого пса, ваше превосходительство. Министр Киа еще поблагодарит нас.
Хусейн не улыбнулся. Он уже договорился о том, что Киа в тегеранском аэропорту встретят члены местного комитета, и если Киа не удастся объяснить всевозможные любопытные детали своего поведения, скоро в правительстве станет одним продажным министром меньше.
– Возможно, Киа – часть этого заговора и покидает Иран вместе с Мак-Айвером, вы не подумали об этом, полковник?
Полковник открыл рот.
– Министр Киа? Вы так думаете?
– А вы?
– Клянусь Аллахом, это… безусловно, возможно, если вы так считаете, – осторожно ответил Чангиз, стараясь быть настороже как никогда раньше. – Я этого человека не встречал ни разу в жизни. Вы лучше меня всё знаете про министра Киа, ваше превосходительство, вы допрашивали его перед комитетом. – И оправдали его, подумал он со злобным восторгом. – Когда мы схватим Мак-Айвера, мы сможем использовать его как заложника, чтобы вернуть остальных, мы поймаем его, ваше превосходительство…
Хусейн видел страх в лице полковника и спрашивал себя, в чем виновен этот человек, был ли полковник тоже частью этого плана, который стал очевидным для него, после того как он расспросил Старка вчера и Мак-Айвера сегодня утром?
«А если он был очевиден, – вообразил он стоящего над ним исламского начальника, задающего ему вопрос, – почему вы сохранили это в тайне и почему не помешали этому плану?»
«Из-за Старка, ваше высокопревосходительство. Потому что я действительно верю, что каким-то образом этот человек, хоть он и неверный, является орудием Бога и находится под защитой Бога. Три раза он помешал силам зла дать мне благословенный покой рая. Благодаря ему мои глаза узрели правду: Бог желает, чтобы я не искал больше мученичества для себя, но оставался на пути земном, дабы стать безжалостным бичом Бога и имама против врагов ислама и его врагов».
«Но остальные? Зачем было позволять и им убежать?»
«Исламу не нужны ни иностранцы, ни их вертолеты. Если Ирану понадобятся вертолеты, в Исфахане найдется тысяча других».
Хусейн был совершенно уверен, что он прав, настолько же прав, насколько этот прошахский, поддерживающий американцев полковник-перебежчик не прав.
– Итак, полковник, что с этими двумя 212-ми, вы их тоже поймаете? Как?
Чангиз подошел к карте на стене, вполне уверенный, что, хотя иностранцы обманули их обоих, он был начальником базы и будет за это отвечать, если мулла захочет сделать его виноватым. Не нужно только забывать, что это тот самый мулла, который заключил сделку с полковником Пешади в ночь первого нападения на базу, это тот самый мулла, который подружился с американцем Старком и с этим гнусным маньяком Затаки из Абадана. И разве я не сторонник имама и революции? Разве я не поступил правильно, передав базу воинам Аллаха?
Иншаллах. Сосредоточься на иностранцах. Если ты сумеешь поймать их, хотя бы одного из них, ты будешь в безопасности от этого муллы и его «зеленоповязочных» бандитов.
На карте были вычерчены несколько стандартных планов полетов из Ковисса на различные нефтяные объекты и на платформы в заливе.
– Эта собака клерк сказал запчасти на «Абу Сал», – пробормотал он. – Так, если бы я был на их месте, где бы я стал заправляться? – Его палец вонзился в морские платформы. – Одна из них, ваше превосходительство, – возбужденно проговорил он. – Вот здесь они и будут дозаправляться.