Шаманка Сумеречных Сов
Шрифт:
– Буреслав? – осторожно спросила я.
– Да, - подмигнул мне брат.
– Пора уже помочь жене косы заплести. Но она пока сомневается, вон и обережный пояс носит.
– Здравствуй, Кайли.
– Улыбнулась я девушке.
– Здравствуй!
– ответила она.
– Смотрю, не понадобился тебе мой подарок.
– Ну, это как сказать.
– Рассматривала я жену брата, быстро и незаметно окинувшую Буреслава внимательным взглядом.
Не только я заметила этот взгляд.
– Жив, здоров, ни одной лишней царапины, - подошёл к смутившейся жене брат.
– Ты в прошлый раз вообще, просто гнездовья проверять пошёл. А вернулся, вся спина и грудь в пиявках!
– пробурчала она.
– Так я кувшинки увидел. Так поздно,
– Засмеялся Буреслав.
– Я тогда женой не была, - покраснела как маков цвет Кайли.
– Пфф, - фыркнул брат.
– У Птиц разговор простой и короткий. Увидел, признал и всё, жена.
– То-то Марийку с Яриком гоняешь, - припомнила ему Кайли.
– Потому что дурь у них в одном месте свербит. Было бы всё серьёзно, как у нас, не разбегались бы от злого дядьки! А уже гнездо вили бы!
– отмахнулся брат.
– Пойдёмте, ужинать у нас будете.
Кайли как-то хитро глянула на Рихарда и поспешила за Буреславом. Дом у брата был новый. Видно, что недавно сложен. Большой, на три спальни. Похоже брат собирался жене ни раз косы плести. В большой комнате был стол, на который Кайли торопливо выставляла угощения.
– О, грибочки!
– потeр ладони Рихард, и объяснил удивлённому Буреславу.
– У Саяны с собой только белые были, и те я все съел. А это что?
– Лисички с луком, вон там белые в сливках, к каше хорошо будет. Мясо, рыба. Клубни земляные тушёные. Вон там грузди солёные. Вешенки. Это грудки куриные с чесноком и в сливках, а это говядина с морковью и черносливом. Хотите к грече, хотите к клубням.
– Перечислила Кайли.
– Не думала, что грибы для вас уже знакомы, хотела удивить.
За ужином и разговоры потекли, размерено и неторопливо. Только Кайли иногда хмурилась и бросала быстрые взгляды на Береслава и Рихарда.
Нильс давно уже наелся и растянулся прямо на тёплом полу, на заботливо расстеленную Буреславом медвежью шкуру. Рядом пристроился и лебедь Фрост. Урфин брата что-то тихо угукал сидящей рядом самочке. Но подруга Кайли только отворачивалась.
Когда рассказы дошли до событий, произошедших около домика на болотах, Кайли встала и подошла к окну.
– Тот домик... Один воин из деревеньки рядом с поместьем сестры вашего деда, лорд Рихард, вернулся из одного из походов не один. Тайком привёз себе жену из Птиц. Спутника у неё не было, дара тоже. А когда в неё вцепились местные Хранители, как за чужачку, за неё заступилась сама леди. Сказав, что это новая служанка в дом.
– Рассказывала Кайли.
– Хранители в той деревне особо не задерживались. Лорды жили очень скромно, обеднели почти. Лишь дом чуть богаче да больше, чем у остальных жителей, да обращение лорд и леди. А рядом было поместье леди Серебряных. Та семья интересовала орден куда больше. А когда леди родила, и у неё не появилось молока, кормила дочь леди вместе со своей та самая девушка из Птиц. Так у моей мамы появилась молочная сестра. Вскоре леди Серебряных навестила своих скромных соседей, и мама вышла замуж за сына и наследника младшей ветви Серебряных. И очень быстро поняла, что в поместье творятся странные дела. Потом была первая беременность, которая неожиданно прервалась. А потом, молочная сестра мамы узнала в листьях салата, что постоянно ел молодой лорд, траву от мужской плодовитости. Но маму слушать никто не стал. В той семье Хранителям чуть ли не в рот заглядывали. Тогда мама стала осторожничать. Траву отцу подменили, на похожую, но безобидную. Вскоре мама поняла, что беременна. Беременность она скрывала, как могла. Последние месяцы почти полностью провела у своей матери. А потом, меня выдали за ребёнка её молочной сестры. Отец очень увлекался вином, и даже не удивился наличию у себя любовницы. Мама, якобы разозлившись, прогнала свою служанку с ребёнком с глаз долой. И на время всё затихло. Но потом старая кормилица моей мамы заметила, что вокруг дома появились следы, да и Хранители стали проявлять нездоровый интерес. Мама вспоминала, что она уходила одна тайком в топи, а потом туда приносили меня. Только там она могла побыть моей мамой. И она в тот день просто плакала от страха за меня и просила хоть от кого-нибудь помощи, хоть от Отца Драконов, хоть от Отца всех Птиц. Она готова была поверить во что угодно,
– Новости...
– протянул Рихард.
– А почему ты раньше не сказала?
– Я вообще думала, что о моём существовании уже забыли. А тут схватили посреди рынка, ты замуж говорят выходишь, во имя мира.
– вспомнила Кайли.
– А я такая, а вы знаете, я ещё и наследница младшей ветви Серебряных, которую в младенчестве не добили? Так ты это представляешь? А мужу моему всё равно оказалось, бастард я или нет. Он вообще ни разу не спросил, я хоть в дракона-то могу оборачиваться. Тут всем всё равно на моё происхождение. Готовить привычные блюда учили, старались подсказать, осторожничали, остерегали от гиблых мест. Ни словом не попрекнули, что я дракон. Хотя вон, отец у Ярика в битве с Серебряными погиб, а его мать меня чуть не за шкирку поймала, когда я сбором брусники увлеклась и чуть в топь не зашла. Я себя как никогда спокойно чувствую. Знаю, что если не муж рядом, то кто-то из местных рядом, птицы следят. И не надо ночью к любому шороху прислушиваться, и мёрзнуть не придётся из-за того, что ночью я печь не топила. За день дом натоплю, и спать на печку ложилась. Но к утру и она остывала. Ненавижу холодные ночи!
– Ну что ты?
– обнял жену Буреслав.
– Холодные ночи лишь напоминание о человеческом тепле, о тех, кто рядом. Я согрею.
– Мы пойдём?
– решила я оставить жену и мужа наедине.
– Наш старый дом тебя ждёт.
– Кивнул мне брат, ненадолго отвлекаясь от жены.
Старый дом среди еловых лап встретил любимым с детства запахом хвои и теплом. Видно, что брат этот дом не бросил. Надо попросить оставить на случай нашего приезда. Глядишь, не в последний раз гостим.
Спящего Нильса уложили на печку. Представляю, сколько восторгов будет с утра. Сами прошли в мою комнату, бывшую мамину.
– Что это за паутинка?
– спросил Рихард.
– Ловец снов, его ещё моя мама плела для моей колыбели. А потом я повесила над кроватью. Брат красиво плетёт. Надо будет Нильсу с утра рассказать, - улыбнулась я.
– Иди сюда, - тихо позвал муж.
– О чём ты подумал?
– спросила я, целуя его шею.
– Как легко мог тебя потерять. Хотя вроде и делал всё правильно, как мне казалось.
– Вздохнул муж у меня над головой.
– Я люблю тебя, и это чувство дарит мне огромную силу. И меняет всё вокруг. Но само оно такое слабое, такое уязвимое... И такое хрупкое!
– Как цветок. Любой может его сорвать и лишить мир вокруг красоты этого цветка. Но порой, чтобы вырасти, цветок пробивается сквозь камень или упавшее дерево.
– Выводила я узоры на груди мужа.
– Оттого это чувство так ценно и дорого.
– Как легко ты могла пройти мимо...- всматривался Рихард в мои глаза.
– Моя?
Дракону, как жуткому собственнику, слышать о моей принадлежности конкретно ему, было необходимо. В мире крылатых змеев всё вокруг делилось на моё, и пока ещё не знающее, что моё.
– Твоя, - уверенно ответила я, начиная осторожно целовать каждый шрам на теле мужа.
Эта ночь была наполнена шёпотом горячих признаний и нежностью, в которой купал моё тело муж. Каждым словом, каждым прикосновением подтверждая, что его сердце выбрало себе пару.
Утро пробралось под одеяло с нежными поцелуями и приглушёнными голосами в общей комнате. Оказалось, проснувшийся с рассветом Нильс уже успел сходить погулять с Фростом. Мальчишки, бегущие по своим утренним делам, помогли набрать воды. А пришедший проверить гостей и продолжить разговор Буреслав, показал как разжечь печь и фактически приготовил завтрак.