Шаманка
Шрифт:
– Обычно мы ищем вот такие молодые деревца. Но нам не удастся сделать все по правилам. Просушка дерева займет неделю или две.
– Но для чего нужно это деревцо?
– спросила я.
– Для лука? Для щита?
– Это трубка в подарок. Ты должна будешь сделать ее. Я не представляла, как делаются трубки, о чем и заявила Агнес.
– Просто тебе придется быть внимательной, - ответила Агнес на мои возражения. В ее голосе сквозило нетерпение.
Сквозь туман я последовала за ней к хижине. Прежде чем войти, она взяла в
– Присаживайся, - сказала она почему-то очень официально.
Повернувшись ко мне спиной, она стала рыться в каких-то вещах, затем быстро обернулась и бросила охотничий нож в мою сторону. Нож перевернулся несколько раз в воздухе и вонзился в крышку стола, приблизительно в футе от моей руки.
Я невольно отпрянула.
– Ты невнимательна. Сними ножом оставшуюся кору. Остругивай равномерно.
Я боялась что-либо возразить, поэтому вытащила из доски нож и стала молча строгать деревяшку. Мои руки слегка дрожали. Оставшаяся кора сходила с дерева легко.
– Хорошо. А сейчас вырежи на конце маленький кру жок, вроде этого, - показав, как вырезать кружок, Агнес возвратила мне нож.
– Продолжай работать, пока я подог рею воду и приготовлю чай.
Агнес наблюдала за моей работой в течение двадцати минут, давая время от времени наставления. Затем она подошла к полке, достала оттуда очень красивый чубук из серого камня и приложила его к концу деревяшки, чтобы показать, как ладно он смотрится на моей будущей трубке.
– А сейчас, Лини, - обратилась ко мне Агнес, протяги вая проволочные плечики, - распрями-ка вот это.
Я провозилась с вешалкой около десяти минут, используя для работы плоскогубцы и каблуки собственных ботинок. Наконец проволока была выпрямлена, и я предъявила Агнес результаты своей работы.
– Разогрей ее в печи, - сказала она, - раскали докрасна.
Я сделала, как она велела, обмотав конец распрямленной вешалки полотенцем. Когда проволока стала красной, я вытащила ее и стала ждать следующего указания.
– А сейчас возьми деревяшку и выжги в ней канал по центру. Верно. Проволока очень горячая и проходит сквозь дерево довольно легко.
Проволока действительно прошла сквозь сердцевину совершенно беспрепятственно.
– Неплохо, - заявила Агнес.
– Теперь отложи проволоку и начинай остругивать ствол, чтобы он стал более плоским.
Агнес улыбалась, и я тоже почувствовала, что работа начинает приносить мне подлинное удовольствие. Старая индианка извлекла откуда-то несколько баночек с разноцветным бисером и поставила все это на столе передо мной. Затем на столе появились лоскутки кожи, ремешки и несколько перьев.
– Когда закончишь строгать, можешь украсить трубку этим бисером. Выложи рисунок по своему вкусу. Можешь также воспользоваться перьями и ремешками, - она щелк нула по неоконченной трубке пальцем.
Я увлеклась и полностью погрузилась в работу. Мне захотелось выложить зигзаги-молнии бирюзовыми, желтыми и красными бусинами, окаймив их коричневым бисером. Я трудилась, не поднимая головы, пока во второй половине дня сквозь приоткрытые окна в хижину не влетели звуки флейты. Через несколько мгновений в комнату ворвалась разъяренная Руби.
– Джули плоха, совсем плоха, - сказала она Агнес, полностью игнорируя меня.
Звуки флейты, которые долетали с улицы, казались необычно слабыми.
Я тут же выскочила из дому. На крыльце, прислонившись к стене хижины, сидела Джули. Она действительно выглядела умирающей.
– Могу ли я принести ей что-нибудь?
– спросила я, бросаясь от молодой умирающей женщины к безумной старухе.
– Только ее дух, - рявкнула Руби в ответ.
– Успокойся, Руби. Успокойся, - заговорила Агнес, кладя руку ей на плечо.
– Шипенье и рычанье здесь не помогут. Давай-ка лучше повеселимся. Бери куртку, Линн, - обратилась она ко мне, - мы собираемся сходить к Рыжему Псу и надрать ему задницу. Делай все, как я скажу, и постарайся не путаться под ногами, когда дойдет до дела.
Поставив перед Джули питье и еду, мы втроем направились к хижине Рыжего Пса. Две старухи бежали, словно девочки. Тут только до меня дошло, что мы собираемся сцепиться с Рыжим Псом.
– О Боже, - закричала я, - Рыжий Пес! Агнес и Руби остановились, поджидая меня.
– Что мы собираемся делать?
– выдохнула я, поравнявшись сними.
– Помолчи, идиотка, - сказала Агнес.
– Неужели ты хочешь, чтобы каждый в радиусе сотни миль смог побежать и сообщить Рыжему Псу о том, что мы идем к нему?
– Нет, - ответила я испуганным шепотом.
Обе старухи бросили на меня злобные взгляды. Руби, ущипнув меня за руку, сказала:
– Никогда не болтай. Сознавай, что делаешь, и бей. Я вздрогнула от боли в руке.
Мы снова пустились бежать и не останавливались, пока не оказались на расстоянии сотни ярдов от хижины Рыжего Пса. Там мы замедлили шаг и отыскали для себя укрытие.
– Мыс тобой спрячемся за этими деревьями, - зашептала мне на ухо Агнес.
– Слейся с ними и не шевелись, пока я не прикажу тебе действовать.
Сейчас нас отделяло от хижины около тридцати ярдов. Агнес подала Руби сигнал рукой. Я стояла за деревом и наблюдала, как Руби неторопливо зашагала по направлению к хижине, затем наклонилась и подняла с дороги пригоршню камней. Она, казалось, раздумывала с минуту, потом размахнулась и принялась швырять камни на жестяную крышу. Поднялся оглушительный грохот.
Тут же из-за двери появилась всклокоченная голова Рыжего Пса.
– Кто это, черт подери, поднял здесь шум?
– закричал он.