Шаманы

Камлание шамана

1921 год, конец сентября. Холодная ночь стремительно надвинулась на сибирскую тайгу, слегка припорошенную первым снегом. Выглянула убывающая луна и осветила обширную поляну, на которую из своих стойбищ на оленьих упряжках стали съезжаться якуты и тунгусы. В середине поляны полыхал костёр, и страшный шаман уже начал свой ритуальный танец. Оставив под елями свои нарты, оленеводы плотной толпой обступили ярко пылающий костёр. И затаив дыхание, они с животным страхом смотрели на начавшееся камлание 1 своего шамана.

– Что будет? Что скажут духи? – шептали друг другу самые смелые.

Пляшущие тени от костра пугали онемевших оленеводов в предчувствии чего-то неведомого и неизбежного. Шаман, одетый в яркий костюм с разноцветными ленточками, бренчал металлическими подвесками и приплясывал с огромным бубном и колотушкой в руках. Волосы шамана и ленты, свисающие из-под головного убора с пришитыми жуткими белыми глазами, плотно закрывали его лицо и имели устрашающий вид. Ниспадающие волосы шамана в такт ударам колотушкой в бубен открывали его хищное лицо, раскрашенное цветными зловещими полосами. Тунгусы от пронизывающего взгляда шамана в страхе шарахались, а его ритуальная пляска продолжала убыстряться. Бубен, с изображением извивающейся змеи, от ритмичных ударов колотушкой издавал вначале дребезжащий рокот, постепенно доходящий до силы громовых раскатов, грохотал всё громче и громче. При этом шаман в экстазе пел своим заунывным речитативом, притоптывая в такт ударам в бубен.

«Сейчас шаман в своём безумии призовёт доброго духа Иньяна, который на крыльях перенесёт его в мир духов для предсказания будущего», – подумала дочь якутского старейшины Георгия Ефимова молодая круглолицая красавица Мария, стоящая с ним в толпе оленеводов. Она отличалась своим красивым тангалаем 2 из сыромятной ровдуги 3 , расписанной орнаментами и меховыми вставками на рукавах. И вдруг она среди толпы неожиданно заметила своего возлюбленного Михаила Артемьева, который выделялся среди оленеводов. Он был крепок и коренаст, на нём ладно сидел кафтан, расшитый узорами, с широкими рукавами и поясом, украшенным металлическими пластинками. Михаил, когда заметил красавицу, то как-то растерялся, не ожидая в тайге увидеть свою любимую. Мария радостно поманила его к себе и нырнула в чащу хвойного леса, а он сразу поспешил к ней и встретил её у густых, раскидистых елей. Они радостно обнялись и долго не могли оторваться друг от друга.

– Меня пьянят твои запахи, – шептал Артемьев. – Ойя, ты меня сводишь с ума.

– Отстань, – игриво отстранялась от него девушка, – мне жарко от тебя. И потом называй меня Мария.

– Хорошо, Мария, – не отставал Михаил, – ну, поцелуй меня ещё раз!

Так они миловались ещё долго, иногда прислушиваясь к нарастающему грохоту шаманского бубна.

– А я знаю, что скажут духи, – улыбнулась Мария.

– Неужели?

– Конечно, знаю. В нашем Аяно-Майском районе мой отец уже подговорил оленеводов к бунту. С ним заодно «белый» корнет Михаил Коробейников с солдатами и наш шаман Николай Протасов, более других ненавидящий «плохих» большевиков. Так что шаман объявит оленеводам, что нужно восстать против Советов и изгнать «плохих» большевиков. Ты пойдёшь с нами?

– С тобой Мария, хошь на край света, – ответил Артемьев. – Тем более, что я в бегах, хотя и за «хороших» большевиков.

– Это почему в бегах? – удивилась Мария. – Ты же председатель Ревкома 4 ?

– Ты не представляешь, что было, – заторопился Михаил. – На беспартийной конференции огласили списки «вредных элементов», и отправку их на принудительные работы. Оказывается, на меня завели уголовное дело. И знаешь за что? За невыполнение разнарядки по отбору скота у оленеводов в общее пользование. Тоже мне, нашли у нас в Якутии «кулаков», но я-то думаю – за мои взгляды. Хорошо, что меня вовремя предупредили, а то бы арестовали.

– Кто же такой нашёлся смелый?

– Меня предупредил литовец Вольдемар Бертин, которого недавно приняли в партию. Он всех убеждал в необходимости на реке Алдан добывать золото, за которое мы будем покупать у американцев машины, тракторы и прочее. Кстати, Бертину пообещали под его руководством организовать экспедицию для разведки золота в верховьях реки Алдан. Я бы пошёл с ним в экспедицию, но видно не судьба.

– Повезло тебе, Михаил, – хохотнула Мария. – Ох, и повезло!

Артемьев разволновался:

– И я обязательно напишу в Москву, чтобы наказали секретаря Губбюро РКП(б) Лебедева за его поборы и бездумную конфискацию оленей у населения.

– Успокойся Михаил, и пойдём к костру, – схватив за рукав, потащила его Мария, – шаманское камлание заканчивается.

И действительно, согнувшийся шаман, вдруг выпрямился и с большей силой заколотил в бубен. Затем он замер, и как бы придя в себя, воскликнул:

– Духи велят не покоряться большевикам, вернуть оленей и жить, как прежде.

– Что я говорила, – в рукавицу засмеялась Мария. – Светает. Идём Михаил, к отцу, он будет рад твоему приходу.

– Выходи за меня замуж, – неожиданно предложил Михаил Артемьев.

– Если отец позволит, – лукаво ответила Мария.

– Вона он с якутами пошёл в юрту, – заметил Михаил, – а потому нам придётся обождать.

– Подождём, любимый, – согласилась Мария, попав в объятья Михаила.

В юрте старейшины Георгия Ефимова, собранной из небольших круглых брёвен, было душно и жарко от якутов, пришедших после камлания шамана. Из маленьких окошечек юрты струился утренний свет, освещая конусовидный свод крыши над очагом. Жена старейшины принесла оленину и скрылась за занавеской. Ефимов, разрезая ножом мясо, спросил оленеводов:

– Ну что, якуты, принимаем в повстанцы сбежавшего от большевиков Артемьева?

– Как скажет шаман, – переглядываясь, тихо ответили оленеводы.

Шаман Николай устало отозвался:

– Духи благоволят Артемьеву, а далее решайте сами и больше слушайте старейшину.

– Чтобы было понятно, я расскажу всё подробно, а вы будете решать, – начал Ефимов. – После разгрома Колчака в 20-м году мы с партийцами и Артемьевым вышли «из подполья», захватили власть в Якутске и образовали Ревком. На собрании Якутского РКП(б), вместе с комсомолом и профсоюзом мы национализировали собственность купцов, а сенокосные и пахотные земли распределили по уравнительному принципу. И было это правильно!

– Да, да, только так, – подтвердили оленеводы. – Слушаем тебя, продолжай!

Он передохнул и стал раздавать куски оленины якутам, сидящим на лежаках, расположенных вдоль стен юрты. Оленеводы оживились, а Ефимов неторопливо продолжил:

– Для большего влияния Советской власти на местах стали проводить беспартийные конференции бедноты и местных Ревкомов. И вот в январе 1921 года на такой конференции неожиданно потребовали изолировать тойонов 5 и произвести разделение населения на классы. Мы тогда с Артемьевым выступили с возражениями, как же выделить из оленеводов «кулаков»? Ведь все якуты имели стада оленей и этим жили и будут жить. Правильно я говорю? И нас тогда с Артемьевым на конференции поддержали.