Шампанского брызги на белых штанах
Шрифт:
подкрался к кухарке и стремительно задрал ей юбку. Ухватив кухарку
за жопу, он другой рукой начал расстегивать штаны. Кухарка было
стала сопротивляться, но генерал строго сказал:
– Спокойно, птичка! Я - генерал Полосатов! Нет еще такой крепости,
которая бы против меня устояла!
Кухарка сразу обмякла и отдалась генералу у плиты.
Через некоторое время, застегнув штаны, генерал заглянул в
кастрюлю и выловил оттуда кусок говядины.
–
– Жуя мясо,
генерал направился к выходу. На пороге он оглянулся и сказал:
Если кто обижать будет, ты мне скажи. Я- генерал Полосатов!
Глава 3.
Не подставляй спину.
Княгиня Анна Ильинична Пирогова, томная особа с голубыми
глазами, сидела у окошка и вышивала крестиком картину Пукирева
"Неравный брак". "Вишни, что ли, скушать?"- подумала Анна
Ильинична и отложила вышивку. Она вышла на балкон и потянулась:
"Или яблоко скушать? Яблок в этом году много. Эва, птица
пролетела. Хорошо быть птицею."
– Марфа!
– Крикнула Анна Ильинична.
В кустах под балконом началась суетливая возня. Вскоре оттуда
выскочил конюх Прохор, придерживая двумя руками штаны,и, не
оглядываясь, помчался в конюшню. Затем из кустов вышла
раскрасневшаяся Марфа.
– Звали, барыня?
– спросила она, задрав голову.
– Чем это ты в кустах с Прошкой занималась?
– строго спросила
княгиня.
– Да ничем. Беседовали.
– Я тебе дам беседовали! Смотри у меня!
– княгиня пригрозила ей
пальцем.
– Принеси мне вишни.
Марфа бросилась за вишней.
– Только помыть не забудь!
– Крикнула ей вслед Анна Ильинична.
Княгиня сидела у окошка, ела вишни и скучала о графе Пардонове.
Внизу зазвенел дверной колокольчик. "Мой приперся, - вздохнула
Анна Ильинична.
– Принесла нелегкая!"
Заскрипели ступеньки и в дверях показался муж Анны Ильиничны,
князь Борис Аркадьевич Пирогов. Это был толстый,
аппоплексический мужчина с редкой растительностью на голове.
Тяжело фыркая и отдуваясь, он подошел к жене и чмокнул ее в щеку
слюнявыми губами.
– Здравствуй, мон шер. Твой котик вернулся.
Княгиня поморщилась.
– Ездил к губернатору. Весь вспотел. Паштеты кушали.
Парадоксальное блюдо- выглядит как говно, а вкуса
наинежнейшего... Уф! Пот ручьями течет,- Добавил князь Пирогов,
стаскивая с себя пиджак, жилетку, рубаху и майку. Анна Ильинична с
отвращением посмотрела на его потную, в жирных складках, спину:
"У, боров. Ненавижу!"
– Прелесть моя!- Попросил князь.- Почеши мне, пожалуйста, ногтями
под
Княгиня подошла и, зажав пальцами нос, другой рукой стала чесать
спину князю. Князь похрюкивал от удовольствия.
– А теперь, мон шер, чуток пониже... Вот-вот... А теперь чуток правее...
"У, сволочь!- думала княгиня, скребя ногтями.
– Отравить его что ли?
Глава 4.
Преступление и наказание.
Графиня Затылкина хлестала Степана по морде
фильдекокосовыми чулками. Степан стоял перед графиней, вытянув
шею, и виновато мигал.
– Ты что ж это, холопская морда, с графскими чулками делаешь?!
орала графиня.
– Да я что...- неумело оправдывался Степан,- Я как лучше хотел...
Думаю, еще в щи свалятся ваши чулочки... Эвона, их четыре
кастрюли стоят. Куда столько?
`
– Четыре кастрюли! Я тебе дам четыре кастрюли!
– Не унималась
графиня. А зачем ты, харя немытая, мои чулки Джульетте на морду
надел?! Ты что, не знаешь куда их надевают?
– Нешто, не знаю. Ясно, знаю. На ноги надевают.
– Ну так?!
– Да разве ж я б себе позволил графские чулки псине на ноги
надевать? Нешто я соображения не имею - не могу барыню от шавки
поганой отличать?
– Ты мне, ирод, зубы не заговаривай! Зачем, говори, собаке на морду
мои чулки напялил?!
Степан вздохнул и, опустив голову, виновато ответил:
– Больно охота было слона посмотреть. Прости, барыня.
– Ах, слона тебе охота было посмотреть?! Сейчас, урод, я тебе покажу
слона!
– Графиня напялила чулки на морду Степану, взяла кнут и,
стегнув Степана по жопе, скомандовала:
– Ну-кось, животное, бегай!
Степан уйкнул и забегал вокруг стола. Графиня, кряхтя, залезла на
табуретку и защелкала кнутом, приговаривая:
– Я тебе покажу быстроногого слона! Я тебе покажу комиль фо! Вот
тебе, вот тебе, унд элефант! Шнель, шнель! Шевелись, урод!
Степан забегал быстрее. Он бегал до тех пор, пока не свалился от
усталости.
– Ладно,- слезая с табуретки, сказала запыхавшаяся графиня,- на
первый раз достаточно... А ты, басурман, куда смотрел?!
Обратилась она к стоявшему в стороне Ибрагиму.
– Моя татарин за лошад смотреть нада,- спокойно ответил Ибрагим.
– Так чего ж ты, салям алейкум, тут топчешься?! Чтоб через секунду
духа твоего здесь не было!
Татарин заткнул кнут за пояс и отправился на улицу надевать
галоши.
Графиня выбежала в коридор, где на сундуке спала горничная