Шань
Шрифт:
— Что, черт тебя побери, ты делаешь? — еле слышно обратился к Симбалу Гато де Роза. — Я ведь предупреждал тебя.
Тони не обратил внимание на его слова, лихорадочно ища выхода из тупика. Он знал, что в случае осады время почти всегда оказывается на стороне тех, кто выжидает больше. В данном случае приходилось иметь дело с взрывоопасной ситуацией из числа тех, которые Тони называл “пороховыми” и требовавших скорейшего разрешения любым способом. Победа должна была достаться тому, кто соображает быстрее противника. Симбал всмотрелся в глаза Марии и, к своему удивлению,
— Ты знаешь, кем ты стал, Беннетт? — он сознательно повысил голос. — Ты отщепенец!
— О чем он толкует, Мартин? — осведомился Беннетт.
— У тебя больше нет “крыши”, приятель, — продолжал Симбал. — Ты жалкий, никому не нужный бродяга.
— Ты окончательно рехнулся! — ответил в тон ему Беннетт. — Что за бред ты несешь!
Однако Симбал почувствовал, что его слова достигли цели. Противник переключил свое внимание на них, и этим следовало воспользоваться.
— Твое имя попало в черный список.
— Плевать я хотел на УБРН! — Беннетт снова зловеще рассмеялся. — Я нашел себя “крышу” получше. Теперь я зарабатываю такие деньги, о каких вы, жалкие вонючки, даже и не мечтаете.
— Я здесь, чтобы помочь тебе выбраться из этой ямы, Беннетт.
— Я так и понял. Что еще они могли поручить своему главному мокрушнику?
— Нет, ты не понял, Беннетт. Меня наняла дицуй.
—Что?!
Все решали эти несколько мгновений. В обычных обстоятельствах только подготовка противников играет роль во время поединка. И каждому из них остается уповать на то, что он готов лучше своего визави. Однако бывают минуты критической опасности, когда подобный подход не годится, когда для того, чтобы одержать победу, необходимо иметь дополнительное преимущество.
Симбал по опыту знал, что в такие моменты преимущества можно достигнуть только за счет внезапности. Реакции тела являются инстинктивными и, следовательно, нельзя рассчитывать на их опоздание. Поэтому в качестве мишени следует избирать мозг. Если удачно отвлечь мозг противника в решающий момент, то можно задержать импульсы, посылаемые центральной нервной системой мышцам и сухожилиям и благодаря этому получить необходимый перевес.
Симбал еще даже не договорил фразу, но его тело уже устремилось вперед. Один шаг, второй, третий и прыжок — получай ублюдок! — прыжок на бедную Марию и Беннетта.
Через мгновение все трое уже барахтались на дощатой палубе. На этот раз удача отвернулась от Тони. Беннетт, падая, инстинктивно поднял ногу, и тяжелый ковбойский ботинок угодил Симбалу в глаз. Грохнул выстрел, и кровь хлынула из простреленной груди Марии.
Тони еще не успел прийти в себя, как вдруг увидел перед носом дуло “Магнума”. У него перехватило дыхание. Руки сделались ватными и непослушными.
И все-таки инстинкт самосохранения не позволил ему сдаться без боя. Обезумев от страха, организм сопротивлялся, стараясь вырвать оружие у Беннетта.
Продолжавший стоять на пристани Кубинец вытащил свой пистолет. Он видел, что случилось с Марией, но не знал, насколько тяжела ее рана. Услышав выстрелы, он отказался от своего намерения запрыгнуть на “сигарету”, боясь, что его вмешательство может оказаться роковым для Симбала или Марии.
Получив удар коленом в пах, Беннетт согнулся, опустив пистолет. Окровавленные пальцы Симбала скользнули по металлической поверхности. Рубанув ладонью перед собой наугад, Тони вновь попытался ухватиться за пистолет и на сей раз более успешно. Перелетев через борт, “Магнум” со всплеском погрузился в воду.
Однако Симбалу пришлось сильно наклониться вперед, чем не преминул воспользоваться Беннетт. Сцепив пальцы рук в “замок”, он обрушил страшный удар на шейные позвонки противника. На этом все для Симбала закончилось. Он рухнул, как подкошенный, и даже не шелохнулся, когда Беннетт дважды злобно пнул его ногой.
Сунув руку в рундук, стоявший у борта, Беннетт быстро извлек оттуда миниатюрный пистолет “Мак 10” и навел его на Кубинца, который, услышав звук падения “Магнума”, рванул было вперед.
— Прости, что так вышло с девчонкой, брат, — промолвил Беннетт. — Но во всем виноват только этот кретин. — Уловив движение Кубинца, он сделал предупредительный выстрел. — Я знаю, ты не так глуп, как он. Поэтому брось-ка свою пушку.
Приглядывая одним глазом за Гато де Роза, Беннетт отвязал швартовы и завел двигатель. Заурчав, “сигарета” отвалила от пристани.
Решив, что расстояние достаточно велико, Беннетт переключил мотор на холостые обороты и подошел к неподвижно распростертым на палубе Марии и Симбалу. Взвалив Тони на плечо, он, закряхтев от натуги, швырнул его за борт, и сказал, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Надеюсь, вода в этой крысиной заводи не станет намного грязнее.
И он плюнул в то место, где волны сомкнулись над телом.
Вернувшись к штурвалу, он резко крутанул его, и очень быстро “сигарета” пропала в темноте.
Стap Хауз на Козевэй бэй относился к числу ресторанов, которые Блисс обычно обходила стороной. Впрочем, это заведение не было простой забегаловкой, о чем свидетельствовали массивные хрустальные люстры, висевшие над круглыми столами на восемь-десять человек, а также лепные драконы на барельефах, красовавшиеся на стенах, и декоративные полуколонны, выполненные в виде малиновых и изумрудных фениксов.
Туристы редко забредали в это заведение, главным образом потому, что его название отсутствовало в “Путеводителе по Гонконгу”. Зато, возможно благодаря своему несколько путающему интерьеру, оно считалось весьма популярным среди местных жителей, “тонких ценителей кулинарного искусства”.
За предыдущие два или три визита Блисс успела составить представление о кухне “Стар Хауза” как о весьма посредственной. Однако на сей раз все было по-другому. Каждое блюдо, появлявшееся на столе, было исключительно свежим и необычайно вкусным. Когда она с некоторым удивлением отметила этот факт, Большая Устрица Пок, рассмеявшись, сказал: