Шанакарт 2. Корона Сумрака
Шрифт:
Шейлирриан, не успевший сделать и пары шагов, замер на месте, подняв меч выше и озираясь по сторонам. Он почти не дышал, прислушиваясь к деревьям. Ошибки её он не заметил, но это было уже и не важно. Айшариль закусила губу от досады, недвижимо стояла за его спиной и слушала, как причудливо звенящий шум крови в ушах, заполняющий любую тишь, смешивается с гулом леса и делается похожим на чей-то навязчивый шёпот. Шёпот сотен голосов, сливающихся в один.
– Идём, - уверенно сказал Наследник, выждав минуту, и сдвинулся с места. Но стоило лишь занести и опустить ногу, как почва под их стопами мелко задрожала, и откуда-то спереди
– Айшариль.
– Я думала, ты преувеличивала про замок, - призналась Кайрина, с засунутыми в карманы ладонями и задранной вверх головой осматривавшая свои мрачноватые гостевые покои, слегка пахнущие влажной затхлостью и сквозняками.
Обшарпанностью и простором они нисколько не уступали комнате Шелары, потолок и часть стен были расписаны сценами охоты, над камином висела голова оленя с ветвистыми рогами, подёрнутыми паутиной, и два арбалета. Пропитанная искусством убивать, эта комната Кайре, по её же мнению, отлично подходила.
– А Альшер до сих пор считает, что я преувеличиваю, - улыбнулась Шелара, расслабленно падая в жестковатое кресло с высокой спинкой и лиственной обивкой, из которой торчали цветные нитки.
– Могу себе представить.
Радость встреч и все неловкости остались позади, дядя тихо и медленно смирялся с новым положением вещей, по-привычке запершись в своём кабинете, граничащем со спальней, Вельмир уехал по делам в город, Лоренс с трагическим и осуждающим видом растворился в коридорах замка, а демоны устроили внеочередную тренировку на заднем дворе, что автоматически притянуло к ним внимание прислуги, приехавшего с Кайрой Павки и, наверняка, пропавшего Лоренса. Шелара же могла теперь расслабиться и остаток времени до заката посвятить подруге, праздным разговорам и отдыху. Чем и занялась, уютно поёрзав в кресле и прикрыв на минутку глаза. Пережив бурю, она наслаждалась покоем.
Кайрина молчаливо встала у окна и выглянула из-за тёмно-коричневого края пыльной занавески. Не менее пыльные окна выходили на подъездную аллею и тёмное кольцо парка, опоясывавшего замок и пятачок утоптанной до твёрдокаменного состояния земли перед дверями. Очень удобно следить, кто уезжает, кто приезжает. Кайра подышала на стекло и вытерла кружок конденсата занавеской. Зелень крон проступила явственнее.
– Да, не мешало бы здесь получше прибраться, - вздохнула Шелара, обводя печальным взглядом желтовато-коричневые стены с крупными потеками влаги и мшистыми пятнышками плесени под потолком и на стыках стен. Просто ‘прибраться’ здесь бы не помогло.
– Я пришлю потом Марту.
– А когда-то мы сами прибирали комнаты, - ностальгически припомнила Кайрина, присаживаясь на подоконник, из-под него на пол осыпались пара камушков.
– Надолго ты в родные стены?
Брюнетка невидяще уставилась в серые камушки на ковре и пожала плечами, бездумно подёргивая торчащие из подлокотников нитки:
– Не знаю. Я ещё не решила. Может, до конца лета, а там посмотрю.
– А что твой договор с Шейлиррианом? Он один поехал в леса, когда тебя ранили. Наверняка, и Альшер с компанией поедут теперь следом.
Шелара едва заметно погрустнела, опустив ещё ниже взгляд:
– Он отдал камни, мне незачем ехать.
Кайрина со вздохом встала с подоконника и подошла к её креслу. Присев на корточки возле ног подруги, Кайра положила ей тёплую ладонь на колено и заглянула в бледное грустное лицо. Шелара выглядела сейчас совсем юной и беззащитной, маленькой в большой и сумрачной комнате. В бесчувственном сердце Кайры против воли даже что-то шевельнулось - возможно, память о былом сочувствии.
– А как же Альшер?
– Да, он уедет к Шейлирриану утром.
– Я ведь не об этом спрашиваю, - улыбнулась рыжая наёмница, заставив подругу мучительно поморщиться.
– Неужели, ты отпустишь его?
– Я и не держу, - спокойно ответила она и погладила ладонями подлокотники.
– Но почему? Почему? Я не понимаю тебя.
Шелара упрямо поджала губы:
– Потому что я не верю ему. Ни единому слову! И ни единому поступку!
Убрав сочувственную руку Кайры с колена, Шелара встала с кресла и раздражённо подошла к окну, скрестив на груди руки. Злиться на Ледяного демона в его непосредственном присутствии она не могла, зато без него - сколько угодно! Закусив губу, девушка гневно уставилась в расчищенное Кайрой пятнышко.
– Если бы ты знала всё, что этот проходимец натворил с моего приезда в Шанакарт! Нет, даже… - она осеклась. Про Шерри говорить не стоило. Как бы не разозлил её Альшер, его тайны должны остаться с ним.
– Даже с помолвки!
– продолжила она, найдясь и разворачиваясь.
– Он постоянно врал, постоянно! И я не понимаю и никогда не пойму, где его маска, а где его правда!
– Я, конечно, не дипломированный эксперт, - усмехнулась Кайра, занимая место в нагретом кресле, - но, по-моему, мужчины врут всегда. Вне зависимости от возраста и расовой принадлежности. И, наверное, лучше выбрать лгущего, чтобы оставаться рядом с тобой, демона, чем, чтобы избавиться от тебя, человека.
Шелара хмыкнула, не спеша разделять сомнительных выводов:
– Признавайся, сколько этот демон тебе заплатил?
– Нисколько, - развела руками девушка и лучезарно улыбнулась.
– Он просто спас мою лучшую подругу.
– Вообще-то, спас меня Эженталль, - сварливо возразила брюнетка.
– Но сделал-то это ради Альшера!
– Да-а, - выдохнула Шелара и снова выглянула в окно. К дверям подъехала большая телега с овощами, и вышедший дворецкий, сверкая проплешиной в седых волосах, гнал её от парадного к чёрному ходу, ругаясь с возницей.
– Ради меня Князь не пошевелил бы и пальцем… Ну, разве что, средним!
Кайрина в ответ хмыкнула и на минуту оставила Шелару наедине с её мыслями, чтобы затем растревожить их:
– Что же ты будешь делать, если Альшер уедет?
– Жила же я как-то до встречи с ним.
– Нет, - она подалась вперёд, - что ты будешь делать, если он действительно уедет? После всего, что было, и что он сделал?
– Знаешь, это вопрос не на одну чашку чая!
По уютным, красно-коричневым коридорам дома Рушалинов расползалось вечернее затишье: прислуги становилось всё меньше, двери комнат закрывались, заботливые руки горничных приглушали оранжевый свет в резных белых светильниках, голоса становились тише, редкий смех звучал будто бы украдкой. Ночь близилась, и все становились осторожнее и сдержаннее, а дом окутывала сонная и вместе с тем торжественная атмосфера.