Шанакарт 2. Корона Сумрака
Шрифт:
– Семьи Карриан.
– Будет, - согласилась она и ненадолго замолчала. Потом взяла его руку и провела пальцами по двум красивым золотисто-белым кольцам.
– Как не хватало эти два года. И я буду скучать и хотеть вернуться. Но это лучше, чем вернуться на самом деле и чувствовать себя не на своём месте.
– И где же твоё место, моя Принцесса?
– прищурился арши.
Она уклончиво улыбнулась:
– Ещё не знаю, но обязательно попробую отыскать.
Альшерриан обвиняюще качнул головой на эту подначку и спросил:
– Когда ты скажешь
– Позже. Пусть он побудет счастливым ещё пару часов, - взор магнитом скользнул во главу стола.
– И давай уедем отсюда до рассвета.
– До рассвета?
– Да. Я не хочу, чтобы Лоренс узнал об отъезде, - она болезненно вздохнула.
– Иначе он обязательно попытается помешать мне, и я не вынесу ещё одной сцены.
– Мальчишка просто теряет голову от тебя, и я не могу его в этом винить, - тихонько рассмеялся демон.
– Альшер…
– Хорошо. До рассвета. Передам Эжену.
Тианшель обернулся и едва заметно кивнул. Шелара благодарно сжала пальцы Альшера в своей ладони и выдохнула с видимым облегчением.
– Спасибо. Так бы и поцеловала тебя!
Принц усмехнулся - она так говорит только потому, что не собирается этого делать, а бессовестно дразнит. Острая, колкая девчонка!
– И что же мешает?
– Может, правила приличия?
– Да-а, это определённо не Шанакарт.
Шелара насмешливо поцокала языком и вернулась к внимательному прослушиванию дядиных историй о героизме и доблести рода Карриан и его отдельных представителей.
Крови было так много, что в голову навязчиво лезла мысль - откуда её столько? Красной, подсыхающей уже тёмно-вишнёвыми, будто обугленными, разводами. Её влажные узоры, пространно пропитавшие дорогой мягкий ковёр, красиво вплетались в рисунок, дарили ему новые краски и тошнотворный кисло-металлический запах. Эльмирриан медленно, по-змеиному плавно, опустился на корточки, края светло-кремового кафтана легли на ковёр, жадно принялись впитывать густую, как кисель, свернувшуюся кровь.
До рассвета оставалось ещё несколько долгих и тёмных часов, но в комнате Карела Рушалина ослепительно горели все лампы, и было почти тесно от молчаливых незваных гостей. Весь небольшой отряд резерва личной гвардии Инниара, присланный им в защиту ценного информатора, вытянулся в одну линию, ожидая приказов. За исключением Триана Сара, стоявшего перед распростёртым телом Рушалина, словно тот надгробную речь произносить собирался. Всё пошло не по плану, бесы всё-таки дёрнули Теанора Ларнелла, вопреки приказу, заглянуть к Рушалину, но Триан не боялся. Всё было кончено задолго до его контрольного визита, и его арши успели скрыться и даже отмыть руки. Сдерживая улыбку, рвущуюся в уголки губ, Сар посмотрел на склонившегося перед ним, то есть, конечно, перед Карелом, Инниара.
Князь был сосредоточен и бесстрастен. Его взгляд скользил по безвольно развалившемуся в собственной крови Карелу, словно ощупывал, пробовал. Но лицо было невозмутимо и спокойно. Он запоминал и анализировал всё: развязную позу, бархатный халат, чистоту запястий и ладоней, остекленевшие безразличные уже ко всему белые глаза, приоткрытый рот, спутанные волосы на макушке. Чудилось, что Карел собирался сказать что-то, выпалить, вдохнул воздуха, да так и замер на вдохе. И алой улыбкой расцвело его перерезанное горло. Эта мысль, эта радостная улыбка смерти так рассмешила Триана, что он всё-таки испустил полузадушенный смешок, сразу привлекший внимание Эльмирриана.
Князь обратил красивое чистое лицо к капитану своей стражи и прищурился, как если бы смотрел на солнце в погожий денёк.
– Как ты объяснишь это, Триан?
– голос спокойный и благожелательный. Так спрашивают совета.
– Я думаю, стоит спросить у Теанора, это было его дежурство. Вероятно, убийцы проникли через окно, - Сар кивнул в сторону занавешенного окна, одна из увесистых штор лежала на широком подоконнике, её край с кисточкой терялся за приоткрытой рамой.
Эльмирриан без интереса проследил за его жестом и, вернувшись к задумчивому рассматриванию своего дальнего родственника, встал на ноги.
– Ты точно не хочешь мне ничего рассказать, Триан?
– вкрадчиво и тихо уточнил Князь, устало вдыхая кровавый воздух комнаты и выдыхая его почти с улыбкой.
Сар нахмурился, по его нутру скользнуло неуверенное чувство опасности. Неужели он что-то знает? Нет, это невозможно, каждое действие было отточено до совершенства. Овладев собой, Триан повинно опустил взгляд в пол, наткнулся на остывшего Карела, поморщился и гордо поднял голову.
– Я не могу сказать ничего определённого без тщательного следствия.
– Следствия… - эхом повторил Эльмирриан, пробуя слово на языке.
Сару хотелось поёжиться, как мальчишке. Отряд молчал, не было слышно даже их дыхания, сейчас они были одушевлены не больше, чем предметы мебели в этой комнате, и Триана в тиски сжало тревожное чувство, что они с Князем одни в этих скорбных покоях.
– Мне не нужно следствие, - с сожалением покачал головой Эльмирриан, позволяя длинным густым прядям упасть с плеча на грудь.
И Сар вдруг по-новому увидел, насколько же прекрасен и чужд суетливому миру Старейшина Инниар. Демон, в котором вкус к жизни тёк под самой кожей, который умело расставлял чужие судьбы, как пешки, который каждую минуту проводил ярко, как последнюю, он с одинаковой страстью отдавался войне, интригам и любовным страстям, но… Он был холоден, как бездонная мгла бесконечности, как бескрайнее ночное небо.
Заворожённый этим зрелищем, Триан не чувствовал, что он обездвижено стоит перед своим Князем и смотрит в его хризолитовые, самые неверные в Шанакарте глаза.
Эльмирриан медленно выдохнул и безразлично переступил через мёртвое тело у своих ног, края длинного кафтана, окрасившиеся в чернеющий алый цвет, мазнули по груди, в которой остановилось сердце. Теперь их с Саром разделял один неполный шаг. Князь поднял белые ладони и бережно взял ими лицо племянника, на котором застыло удивлённое мальчишечье выражение.