Шанна
Шрифт:
Рюарк не помнил, что ему ответил. Он думал не о лесопилке, а об этом самодовольном хлыще сэре Гэйлорде.
Траерн тем временем направился навстречу веренице повозок, приближавшихся по дороге из поместья. Слуги сквайра принялись расставлять длинные столы. На них появились бочонки с разными сортами пива и бутылки с вином. Из последней повозки выгрузили жареные бараньи и свиные окорока, дичь, рыбу и всевозможные соусы к мясу.
Подошедший вместе с Шанной сэр Гэйлорд лишь развел руками:
— Боже мой! Такое изобилие на таком крошечном островке! Оно сделало бы честь любому английскому дому!
Он не заметил взглядов нескольких дам и принял насмешливую улыбку Шанны за знак одобрения.
— Ах, сэр Гэйлорд, вы еще не отведали прекрасных блюд, приготовленных нашими женщинами, иначе признали бы, что ни один пикник в мире не может соперничать с этим.
С новой кружкой пива в руках Рюарк следил за этой сценой. Кавалер без конца утирал лоб кружевным носовым платком, казалось, страдая от жары. «Не доведет ли она его до обморока?» — с надеждой подумал Рюарк. Так или иначе, но присутствие Траерна мешало сэру Гэйлорду целиком погрузиться в созерцание прелестей Шанны.
— Эй, Джон Рюарк!
Ролстон, пригрозив Рюарку плеткой, подошел к нему, бросив через плечо короткий взгляд в сторону Траерна и его собеседников. Молча ожидавший его Рюарк не мог оторвать глаз от розового наваждения, отчасти скрытого от него долговязой фигурой кавалера. Тем временем и Шанна внимательно смотрела в его сторону, продолжая улыбаться и кивать в ответ на бесконечную болтовню англичанина.
— Джон Рюарк, — грубым тоном потребовал его внимания Ролстон с красным от злости лицом, на что Рюарк медленно повернулся, встретив его холодный взгляд. — Не забывайтесь, господин Рюарк. Я хорошо понимаю, в чем дело. — Ролстон мотнул головой в сторону Шанны. — Помните, что вы всего лишь раб, и не надейтесь подняться выше, пока здесь нахожусь я. Моя обязанность — не подпускать к дверям Траерна никаких подонков. Я вижу, вы пренебрегаете своими обязанностями. Отправляйтесь к прессам, проверьте оборудование. Утечка сока недопустима, первое пиво должно быть превосходным.
— Со всем уважением к вам, — взвешивая слова и тщательно контролируя свой тон, заговорил Рюарк, — должен вам сказать, что пивовар одобрил установку. Я не имею права контролировать его работу, так как не располагаю его профессиональным опытом.
— Мне совершенно ясно, мистер Рюарк, — насмешливо подчеркнул обращение Ролстон, — что вы позволяете себе слишком много. Делайте, что вам говорят, и не возвращайтесь, пока приказание не будет выполнено.
Высокомерный взгляд одного наткнулся на нарочито невыразительный другого. Рюарк кивнул и отправился выполнять приказание.
Когда все гости уселись за столы, сэр Биллингсхэм оказался рядом с Шанной. Оглядевшись, она в недоумении увидела, что всегдашнего сотрапезника отца за столом не было. В этот момент подошел Ролстон, на чьих обычно неподвижных губах играла неприятная улыбка.
Усевшись, Ролстон с явным удовлетворением взглянул на пустой стул Рюарка. «Наконец-то, — подумал он, — этому негодяю указано его место. Он будет заниматься тем, чем обязан, работать так, чтобы более достойные, чем он, могли отдыхать!»
Подняв глаза, он увидел, что Шанна пристально смотрит на него, сердито сдвинув брови. Он поспешно принялся за еду, не замечая того, что та сильно отличалась от его любимой английской.
Рюарк за столом не появился. После успешного пуска завода на него одна за другой посыпались неприятности. Под вечер, когда он, выполнив требование Ролстона, вновь присоединился к приглашенным на торжество, он услышал, как миссис Хоукинс с господином Маклэрдом судачили о том, как хорошо было бы, если бы дочь сквайра вышла замуж за лорда. И тут же до него донеслись слова Траерна, рассуждавшего о том, каким достойным зятем мог бы стать для него этот кавалер. И в довершение
Хотя эти зловещие предзнаменования и не вспыхнули на стене, как в библейском эпизоде, предвещающем гибель Вавилонского царства, они врезались в сознание Рюарка. Из всего услышанного следовало, что этого позера и фата, этого плута прочат в мужья Шанне. Разделавшись с двенадцатой по счету кружкой пива и видя, что и сама Шанна, похоже, вовсе не тяготится ухаживаниями этого джентльмена, Рюарк, не попрощавшись, ушел. Захватив со стола бутылку, он отыскал своего старого мула, сел на него и двинулся вниз по склону холма.
Как обычно, Шанна была в центре всеобщего внимания. Офицеры с фрегата расточали ей комплименты, старались задержаться около нее, наслаждаясь ее женским обаянием после долгих недель, проведенных в море. К большому удовольствию толпы, на площадке появились музыканты. Молодой офицер пригласил Шанну на ригодон, после чего и другие последовали его примеру. Вечер явно доставлял Шанне удовольствие: она любила танцы и удалую мужскую компанию. Однако какое-то странное ощущение беспокойства примешивалось к ее радостному настроению. В те редкие минуты, когда Шанна оставалась одна, она погружалась в глубокое раздумье, пытаясь проанализировать последние события. Ее что-то угнетало, но что? Дело кончилось тем, что Шанна почувствовала невероятную усталость. Она продолжала играть роль хозяйки торжества, улыбалась направо и налево и испытала громадное облегчение только тогда, когда отец предложил оставить гостей веселиться одних и стал собираться домой. Обратная дорога показалась Шанне бесконечной, и даже завораживающая картина морского прибоя в лунном свете не могла вывести ее из мрачного состояния. Войдя в дом, она извинилась перед сэром Гэйлордом и, к его разочарованию, скрылась в своих апартаментах.
Рюарк проснулся посреди ночи. Сон как рукой сняло. Он не мог понять, в чем дело. Накануне его расстроил разговор с Ролстоном, и он, выпив пива, уснул прямо в кресле.
… Рюарк встал, потянулся за бутылкой рома и, выдернув пробку, с гримасой принюхался к горькому запаху черной маслянистой жидкости. Ром ему никогда не нравился, он предпочитал более легкие напитки. Напольные часы в холле, у него за спиной, пробили час, он повернулся и, взглянув на циферблат, убедился, что был час ночи. Рюарк нахмурился. Встав с кресла, он подошел к окну. Старый Блу по-прежнему находился во дворе, хотя ворота были распахнуты настежь, и дремал под построенным Рюарком открытым навесом.
Стянув с себя льняную рубаху, Рюарк подошел к умывальнику, побрился, умылся, прополоскал рот и, надев короткие бриджи, вышел на небольшое крыльцо, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Хотя голова у него немного кружилась, словно все еще действовал ром, он ощущал блаженство и ясность мыслей.
Луна стояла низко, касаясь верхушек деревьев. Ее свет, проникая через листву высоких крон, наполнял кромешную ночную тьму жутковатым бледным сиянием. В нем таилось предчувствие чего-то тревожного, лишавшее Рюарка покоя. Казалось, эта тьма куда-то звала. Рюарк сошел с крыльца и почувствовал босыми ногами росу на траве. Он прошел мимо зарослей кустарника и оказался под высокими деревьями. Его влек к себе дом сквайра, маячивший между стволами. Все огни были погашены, и Рюарк понял, что обитатели дома вернулись с торжества и теперь спят.