Шанс для изгоев, или Прощай, Академия!
Шрифт:
Горячность, с которой говорила Мела, едва не ввела меня в заблуждение. Такой я ее никогда не видела. Подругу словно подменили. То безразличие, с которым она смотрела на мир, исчезло без следа. Ей нравилось рассуждать о магии? Наверняка. Роль наставника подходила колдунье идеально, и плевать, что из пятерых подопечных лишь Брен был младше нее да Лилея примерно нашего с ней возраста.
Увы, я жестоко просчиталась.
– Делайте что хотите, – слова Мелы почему-то царапнули меня, пусть и предназначались практикантам. – Развлекайтесь, отдыхайте,
– Как?! – вскинулся Сокол.
Остальные согласно закивали, будто их такое положение вещей более чем устраивало.
– Объясню проще. – Мела поочередно оглядела каждого из своих подопечных. – Этим летом вы не убьете ни одного человека. Вопросы?
Глава 4. Черный или красный?
«Этим летом вы не убьете ни одного человека», – повторила про себя я.
И все стало на свои места.
Вернее, почти все.
Речь шла о магии, Академии, гильдиях и оценивании.
Мела редко говорила о своем прошлом, но кое-что из ее скупых рассказов я усвоила. Насколько бы талантливым ни был студент из простолюдинов, максимум, на что он мог рассчитывать, – серебряная пластина с именем. Насколько бы бездарным ни был знатный ученик, его минимумом являлось то самое серебро.
Несправедливо? Как посмотреть. В прошлом веке даже профессорские должности передавались по наследству, поэтому нынешнее положение вещей считалось чуть ли не прогрессорством.
Не буду привирать – от подобного разграничения собирались отказаться. Но пока что оно существовало, и являлось одной из причин того, почему колдунья избегала гильдейских порядков.
Ее серебряную пластину мага окаймляло золото. Уникальный случай! Сам Треннан некогда распорядился создать этот знак отличия и самолично оплатил стоимость обучения, что позволило Меле сразу же после выпуска убраться в Барсуки к больной сестре, не отрабатывая положенные годы в качестве государственного мага.
Теперь Ив прекрасно себя чувствовала и, казалось бы, ничто не мешало колдунье если не вступить в гильдию, то хотя бы вернуться в Академию. Она и вернулась… Но почему?! Я не понимала этого! Тамошние порядки вызывали у нее приступы бешенства. Особенно последний экзамен. Ужаснейшая пытка, через которую предстояло пройти каждому выпускнику.
Им требовалось продемонстрировать навыки в так называемых «полевых» условиях. Проще говоря, показать, чему они научились, используя в качестве подсобного материала живых людей.
Осужденные на смерть преступники, безнадежные больные, неимущие – нехватка подопытных магам не грозила.
Связь же между золотой каемкой на пластине колдуньи, экзаменами и восхищением короля заключалась в том, что за все годы существования Академии Меле единственной удалось добиться стопроцентной выживаемости.
Она набрала сто баллов из ста. Сохранила жизнь сотне людей – каждому из тех, на ком ей довелось практиковаться. Стала легендой.
Ее прозвали «соткой».
Приглашали в качестве преподавателя, советовали выдвинуть свою кандидатуру в Драконий комитет, поздравляли с немыслимым успехом.
Ну а колдунья возненавидела магию и правила. Людей вроде бы тоже, но к тому времени, как я с ней познакомилась, она настолько хорошо спряталась за маской безразличия, что судить об этом наверняка было сложно.
Единственное, что я знала точно: Мела просто так не свяжется с Академией. Однако меня это не касалось. К моей работе ее проблемы не имели отношения.
Я убеждала себя, что не имели.
Колдунья приблизилась к невозможному, и ее нарекли «соткой». Тех же уникумов, кто недотягивал до семидесятипроцентной выживаемости, звали «убийцами». Конечно, большая часть их провалов была так называемыми «условными смертями», и преподаватели успевали предотвратить трагедию, но «большая часть» – далеко не все подопытные.
«Убийцы» получали знак мага – учеба вытаскивала из казны столько средств, что признавать их несостоятельность было бы нерационально. Говорят, из этих людей получались неплохие подручные.
Увы, правила Академии требовали, чтобы «убийцы» год за годом пробовали пересдать экзамен. Многим это удавалось. Некоторые сходили с ума. Другие теряли человечность.
Но профессора не отчаивались. Неудачников гоняли на курсы повышения квалификации, устраивали практические занятия, читали дополнительные лекции…
Думаю, кому-то это помогло вырваться из бесконечного кошмара.
А кто-то привык убивать.
Подозреваю, для большинства людей, стоявших на полигоне рядом со мной, верным было второе предположение.
***
Мы снова расписались в каких-то ведомостях. Я не присматривалась к крохотным буковкам – мои мысли занимало предстоящее дело. Работа внезапно показалась не столь привлекательной и легкой, как выглядела вначале.
Подумать только, на счету подопечных немало смертей… Не спорю, никто не застрахован от ошибки, и даже лекарей порой называют коновалами, а уж о служителях правопорядка или солдатах регулярной армии и говорить нечего, однако у меня мороз шел по коже от одного лишь присутствия «убийц». Неудивительно, что колдунья вообще избегала на них смотреть.
– Все сдали вещи в багажный отдел? – осведомилась Мела после завершения бумажной волокиты.
Практиканты вразнобой закивали. У меня же появился неотложный вопрос, сформулировать который я пока не могла.
– Э-э-э…
– Тая, ты купишь все на месте, – колдунья верно истолковала мое мычание. – Журналы учета, планы и денежные средства получишь по прибытии. Если больше замечаний нет…
– По прибытии куда?!
– На полевую базу Академии, куда же еще? – Она неподдельно удивилась.