Шанс (Сборник)
Шрифт:
Дальнейшие сомнения леди были недолгими. Аргументы Вольфгера, а самое главное — голод, заставили Флору покинуть смертного, которого она оберегала так долго.
Бетайлас по-прежнему ждал, сидя на земле у крыльца. Увидев леди, он неторопливо поднялся и, снова начиная играть роль верного слуги кадаверциан, лениво поклонился.
Флора с интересом посмотрела на некротическое создание, хотела с просить о чем-то, но ее взгляд задержался на лошадях. Несколько мгновений она рассматривала их широко распахнутыми от изумления глазами, потом повернулась к мэтру.
— Вы приехали на этом?
— Да.
— Не знаю. Вольфгер, заметили ли вы, — ледяным тоном отозвалась Флора, — Но эти животные мертвы.
Босхет тихо хрюкнул от смеха, но тут же принял серьезный вид, глядя вдаль.
— Естественно. — Кадаверциан подошел к своему жеребцу и потрепал его по шее. — Живые лошади бесятся от страха, чувствуя некромантов. А как, по-твоему, мы можем передвигаться иначе?
— С помощью порталов Нософорос. Кажется, это ваш излюбленный способ путешествий.
Флора медленно приблизилась ко второму коню, коснулась его спины. Он не отозвался на прикосновение, продолжая стоять неподвижно, словно статуя. Смотрел в темноту тускло мерцающими глазами, и только ветерок слегка шевелил его гриву и хвост.
— Не бойся, — сказал мэтр, заметив ее сомнения. — Они слушаются лучше обычных.
— Интересно, — задумчиво произнесла леди, ставя ногу в стремя. — Для чего вам живые женщины, Вольфгер? Несомненно, мертвые слушаются лучше.
Она хлестнула жеребца и, не дожидаясь некроманта, поскакала в поле. Кадаверциан вскочил на своего коня и кивком указал ухмыляющемуся Босхету на дом.
— Все будет исполнено, мэтр — отозвался бетайлас, заговорщицки подмигнув Вольфгеру, и поспешно убрался с дороги.
Колдун догнал Флору на середине поля. Ее гибкая фигура в светлой амазонке, верхом на стремительном некротическом создании, мелькала в серой ночи. Тонкий белый шарф бился на ветру. Каштановые локоны, рассыпаясь в беспорядке, прыгали по плечам.
— Прекрасная даханавар, оседлавшая покорную ей смерть, — сказал Вольфгер, заставляя своего коня бежать рядом со скакуном Флоры.
Она рассмеялась, оборачиваясь. Ее глаза сияли прежним ярким светом, лицо светилось от удовольствия и жадного предвкушения.
Не доезжая до деревни, она произнесла мягко с легкой извинительной интонацией:
— Я буду очень признательна, если вы подождете меня здесь. Не хочу, чтобы люди и домашние животные почувствовали присутствие некроманта.
— Не боишься охотиться одна? — спросил Вольфгер, взяв повод ее коня.
— В деревне меня все знают, — Флора спешилась, посмотрела на кадаверциана снизу вверх, — и любят. Я могу зайти в любой дом.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответил он, глядя на светлый силуэт женщины, растворяющийся в темноте.
Ее не было не больше получаса. И вернулась леди абсолютно бесшумно. Некромант, чутко вслушивающийся в ночную тишину, не смог уловить звук ее шагов.
Флора внезапно появилась из-за деревьев и совсем не с той стороны, откуда ждал ее Вольфгер. Приблизилась легкой, стремительной походкой, излучая яркую живую силу и удовольствие. Следы утомления и застарелого страха исчезли с ее лица. Теперь оно сияло прежней красотой и уверенностью в собственной
«Видимо, хороший ужин», — подумал Вольфгер. Но расспрашивать подробности о ее визите в деревню не стал.
Во время обратной дороги они не говорили ни о внутри- клановой политике даханавар по отношению к людям, ни о межклановых распрях, ни о чуме.
Леди наслаждалась свободой. Она действительно как будто забыла о том, что происходит вокруг. Отвлеклась от своих забот и не думала о делах семьи.
Кони шли бок о бок, и Флора довольно остроумно рассказывала Вольфгеру свои впечатления о Черном принце — сыне английского короля Эдуарда III. А в основном о его победе при Пуатье, когда в битве был уничтожен практически весь цвет французского рыцарства и пленен король Франции Иоанн II.
Некромант пытался вспомнить, сколько лет Третьей старейшине на самом деле, поскольку она ничем не отличалась от смертных женщин в умении скрывать свой возраст. Однако если обычно красавицы старались казаться моложе, леди даханавар пыталась добавить себе пару сотен лет, чтобы выглядеть мудрее и опытнее.
— О Черном принце говорили, что он рожден с мечом в руках, но так и остался всего лишь сыном английского короля и отцом английского короля, а сам не смог никогда надеть венец монарха, — говорила леди с легкой улыбкой, но в голосе ее слышалось сожаление. — Еще одна нелепость человеческой жизни. Одержать столько побед и умереть от болезни. Думаю, что с его смертью закатилась эпоха блестящих английских побед.
— Будь твоя воля, Флора, — заметил Вольфгер с иронией, — ты бы всех более-менее значимых персонажей человеческой истории превратила в себе подобных.
— Увы, это невозможно, — ответила она, чуть повернув голову в сторону собеседника. — Поэтому я стараюсь насколько только возможно продлить жизнь тех людей, за кого отвечаю.
Флора вдруг замолчала. Резко повернула голову. Зрачки ее голубых глаз расширились, ноздри дрогнули, а красивое лицо застыло.
Небо на западе осветилось красным заревом. Над лесом медленно поднимался густой дым, подсвеченный багровым. Ночные звуки неожиданно заглушил гул, треск и зловещий шелест. Едва увидев все это, Вольфгер уже знал, что происходит. А на лице Флоры промелькнули, мгновенно сменяя друг друга, недоумение, недоверие и ярость. Она развернула коня и, хлестнув его, понеслась обратно. Кадаверциан поспешил за ней.
Особняк был объят огнем. Алые языки вырывались из окон первого этажа и жадно тянулись все выше. Ветер швырял пригоршни искр в небо и раздувал пожар еще сильнее.
Лохматое пламя с грозным ворчанием вырывалось из-под крыши.
Флора издала невнятный вопль ярости и отчаяния. Еще раз стегнула жеребца, и он помчался, не разбирая дороги. Конь Вольфгера скакал за ним след в след, но некромант понимал, что торопиться нет смысла. Выжить в таком пламени не представлялось ему возможным.
Леди неслась к дому, к широко распахнутым дверям парадного входа. Похоже, она была готова влететь прямо в огонь. Мэтр произнес короткое заклинание, и жеребец Флоры остановился, послушно замерев. Леди бросило вперед на шею животного, она едва не вылетела из седла, но в последний миг успела удержаться.