Шансон для Анны
Шрифт:
– Анатолий без сознания. Три часа назад операция закончилась, - скорбно пробормотала Полякова, переводя дыхание, но при этом, не отпуская внука.
– И Серёженьку вчера прооперировали… ходить не будет… позвоночник повреждён…
– Я всё равно зайду?
– Как хочешь, - женщина посмотрела на внука.
– А мы тут с Феденькой пока поговорим… если ты не возражаешь?
– Федя останешься с бабушкой?
– Да, - малыш уселся на кушетку рядом с Людмилой.
Анна подошла к палате, осторожно открыла дверь и вошла.
Она так и не
– Боже!
– вырвалось у неё.
Аня прислонилась к стенке, чтобы не упасть, сердце сжалось. Настолько трудно было смотреть, на открывшуюся перед ней картину: на кровати с перебинтованной головой и лицом лежал Анатолий. Не тронутыми бинтом остались только глаза. Он был укрыт одеялом, из-под которого торчала рука с наложенным гипсом. Вокруг кровати стояли разные мониторчики, к ним с помощью проводов и трубочек был подключен Поляков. Аппаратура попискивала, диагностируя работу сердца.
Анне трудно было поверить в то, что этот человек-мумия и есть Анатолий Васильевич Поляков.
– Больно… - хрипло прозвучало из-под бинтов.
– Всё тело горит… в ушах звенит…
– Анатолий Васильевич это я Аня… - она коснулась его рукой.
– Знаю, - не открывая глаз, с трудом сглатывая, произнёс Поляков.
– Духи…
Он замолчал, переводя дух и собираясь с силами.
– Я хотел извиниться перед тобой. Я очень виноват. Но и ты пойми меня… в тот момент я думал только о сыне… хотя должен был поступить не так, по совести… - Анатолий вновь замолчал, приоткрывая глаза.
– Не вините себя, - Анна вздохнула.
– Я, то же перед вами виновата. Завещание… которое вы подписали… я не думала, что так получиться. Я только хотела справедливости…
– Знаю… всё знаю. Ты что думаешь, я не читал завещание, которое подписывал?
– Но тогда зачем?
– Потому что так, по совести. И про Валерку всё знаю. Он мой сын… - Алик устало вздохнул и закрыл глаза.
– Если бы он только позволил мне помочь ему… если бы раньше сказал, что он мой сын…
– Валера не должен был… он думает, что это вы… ведь не знал, что его отдал в детский дом мой отец.
– Всё, так как получилось. Никто не виноват, что так судьба сложилась, - Поляков сжал её ладонь, уцелевшей чудом рукой.
– Пообещай мне, что спасёшь завод и банк, не оставишь Сергея. Он слабый… а Валерка… он его оставит без всего… ведь эта его цель?
Анна согласно кивнула головой.
– Простите…
Она встала, чтобы уйти, но неожиданно пальцы Анатолия сжались сильней, удерживая Аню.
– Спаси… - едва слышно прошептал он.
– Завод должен остаться… он наследство моих сыновей и внука. Только ты сможешь спасти их всех… Пообещай мне…
– Я постараюсь…
Анатолий удовлетворённо кивнул.
– Не верь никому…
Это были последние слова, которые смог произнести Анатолий, прежде чем потерять сознание. Он уже не слышал, как засвистел аппарат, показывая на мониторе остановку сердца, он не видел, как в палату ворвались врачи,
***
Людмила всё поняла без слов, по хмурому лицу врача. Она почувствовала, что задыхается, что вот-вот потеряй сознание. На слёзы не было сил.
– Мы ничего не смогли сделать, - растерянно оправдывался врач, отводя глаза.
– Травмы не совместимые с жизнью. Я вас предупреждал…
– Да… да… конечно… - женщина тупо смотрела перед собой.
– Надо Серёже… сказать…
Анна положила на её плечо руку, их взгляды встретились.
– Я… я ему скажу.
Палата Сергея находилась на другом этаже. Поэтому подымаясь по лестнице у Ани было время всё обдумать. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила спускающегося по ступенькам Татарина. Он перехватил своей сильной рукой её запястье. Кондрашова вздрогнула.
– Привет! К Сергею идёшь?
– с улыбкой спросил он.
– Не трогай меня!
– враждебно отозвалась Аня.
– Зачем ты подстроил аварию? Ведь это ты сделал? Зачем? Ты говорил…
– То, что произошло, тебя не касается! Главное, что все деньги Поляковых твои. Я выполнил свою работу. Теперь настала пора тебе выполнить свою. Надеюсь, ты не передумала?
– А что, если передумала?
– вырвала свою руку из его пальцев Аня и отступила на ступеньку вниз, не желая находиться даже рядом с убийцей.
– Ты и меня убьешь и Феденьку, как своего отца?
– Так ты и про отца знаешь?
– усмехнулся Татарин, уставившись прямо в лицо сестры своими холодными глазами.
– За что ты мстишь? Ты ж не знаешь всей правды…
– Правда, у всех своя! Ты будешь делать то, что скажу я. Не захочешь по-хорошему - будет по-плохому.
– Это не Поляков тебя отдал в детский дом. И не мама подписала документы на отказ… вернее она, но…
– Она не она… - громко засмеялся он.
– Какая теперь разница?
Аня прикрыла глаза и сильно сжала кулаки, стараясь справиться с волной эмоций, накатившей на неё. “Тихо, тихо!” - уговаривала она себя, сдерживая изо всех сил ослепляющую разум ярость - “Я должна ему всё рассказать, несмотря на то, что он не хочет слушать”.
– Послушай…
– Всё хватит!
– Это мой отец подсунул документы маме, он сказал ей, что ребёнок умер при рождении. А Поляков не знал о твоём существовании…
– Заткнись! Я не хочу слушать весь этот бред, - Татарин закрыл уши руками и замотал головой.
– Не хочу!
– Да пошёл ты!
– Анна побежала по ступенькам наверх, остановилась только у палаты.
Дверь была приоткрыта. Нервно покусывая губы, она пригладила пальцами волосы и только после этого заглянула в палату. Анна сразу ощутила запах лекарств и хлорки.