Шантаж
Шрифт:
На третьем месте — этот пресловутый кусок железа. Жалко. Но не на третьем, а на четвёртом. Потому что я не верю, что Ивашко может сам дойти до состояния, при котором забудет, перестанет чувствовать свою саблю. Она ему как часть тела. Вы можете самостоятельно потерять руку или, там, задницу, и не заметить? Я — нет. Не верю.
Значит — ему помогли. Как? Кто? Кто бы это ни был — воровать у меня нельзя. Постоянно действующий «Принцип неотвратимости наказания» — экономически чрезвычайно эффективная вещь. Выгоднее торговли оружием, контрабанды золота, наркотиков и проституции. В развитых экономиках начала 21 века — сохраняет до четверти валового продукта. В моей
Найти «помогальника» и публично убедить. В неправильности содеянного. Пристыдить принародно. «Борис, ты неправ» — и в морду. От всей души. Хорошо бы, по возможности, при этом вернуть железку. Просто для убедительности постулируемого принципа. А «помогальник» должен кричать, писаться и подыхать. Опять же — для убедительности и наглядности. Указанного выше принципа.
— Глава 130
Затянувшаяся выразительная пауза общего молчания была прервана скрипом рассохшейся лавки: осознавший своё вероятное будущее Гостимил стёк на пол, на колени передо мною.
— Господине! Боярич! Люди добрые! Братчики! Не виноват я! Не брал! Не видал, не трогал! Даже и в мыслях не было! Христом-богом клянуся! Пресвятой Девой непорочною! Всеми ангелами святыми небесными! И серафимами, и херувимами! Не брал я! Господине! Смилуйся! Всё возьми, всё что глянулось! Только не губи душу невинную! Не виноватый я!
По взмаху его руки рядом с ним на колени упала и его супруга. Воткнулась лбом в пол и своим негромким монотонным воем составила аккомпанемент беспорядочным истерическим умоляющим выкрикам мужа.
Ложный донос, «клепание вины» — одно из самых распространённых правонарушений в «Святой Руси». Уже и в «Русской Правде» от этого пытаются защититься. Вводя, например, понятие «полный видок» — семь взрослых свободных мужчин, которые должны подтвердить обвинение. Позднее, в Московской Руси, появляется поговорка: «доносчику — первый кнут». «Презумпция виновности» всякого добровольного помощника государства. Не может нормальный честный человек добровольно помогать государству в исполнении его законов. Нашему государству. По мнению самого нашего государства.
Любая властная система, хоть демократическая, хоть тоталитарная — держатся на массовом добровольном доносительстве. Иначе невозможно обеспечить контроль исполнения населением законов. В России это вечная проблема: «Суровость российских законов компенсируется повсеместной необязательностью их исполнения». А если законы не исполняются — зачем они? Вместе с пирамидой власти, которая и имеет моральное право на существование только пока удерживает население в пресловутом «правовом поле».
«Стучали, стучим и будем стучать» — основа демократии. В европейских странах этому учат в средней школе: «стукни» — помоги своей стране. Параллельно с обучением мастурбации: помоги себе.
Но в любой системе люди остаются людьми — решают свои личные проблемы с помощью всех доступных инструментов. Включая правоохранительную систему. Так что ложные доносы были, есть и будут. В обоих вариантах: просто «ложный» и «заведомо». Странно, что этот очевидный аспект не рассмотрен утопистами. Хотя… У Стругацких есть близкий сюжет. Правда, не по имущественным, а по гебешным основаниям. Вопрос о ложности «сигнала» в своей конкретной ситуации классики оставили открытым.
Детали только в том, как система отфильтровывает ложные сигналы. Московская: принципом «доносчику — первый кнут». Демократическая: суммой платежа при возбуждении иска. Ювенальная юстиция в скандинавской модели вообще стопоров не имеет — «дети же!». Сначала отрабатывается «стук», потом долго и коряво выясняется: «а что это было?».
А вот «здесь и сейчас» есть мой главный, собственный вопрос: будет ли мой «сигнал» ложным?
«Я так вижу…», «очевидно, что он…», «кроме него некому!», «да посудите сами!». Посудят. Согласно действующего законодательства. Судебная процедура предполагает подробное исследование обстоятельств дела. При отсутствии добровольного признания — путём обращения в вышестоящую инстанцию: в Высший Суд, «Суд божий». «Правда у бога» — или сознавайся сам.
Вот прикажу я сейчас отвести Гостимила к вирнику. Спирька мой запрос без внимания не оставит, отработает по максимуму. Если Гостимил саблю взял и в этом сознается — ему конец. По общему правилу, компенсация «за попытку присвоения чужой собственности» — две цены. Взял, вернул? — Доплати ещё столько же. Ни всё его имущество, ни продажа на торгу его самого — таких денег не дадут.
Если говорит, что не брал — ордалии, пытка. При такой сумме — раскалённым железом. Если сознался — смотри выше. Если нет — невиновный труп. «Прости, господи, ошибочка вышла. Но мы ж не корысти ради, а единственно пользы для». Только один благостный вариант: ожоги за ночь сойдут. «Чудо господние». Ответчик в русском суде без чуда — или покойник, или холоп. А если он холоп, то жена его — роба. Можно будет и без масла…
— Полно, Гостимил, полно. Я тебе верю. Ведь не зря же батюшка мой родненький, Аким Янович, тебя под Киевом спасал. Это какой же гадюкой быть надо, чтобы у человека, слуги благодетеля и спасителя своего — оружие украсть. Батюшка мой к тебе доверие имеет, и мне тако ж следует думать. Посему… Сухан, Чарджи — снарядится по-боевому. Николай, Ноготок — как светать начнёт — лекаря сюда. Повязки менять. Со двора не отпускать. Николай — старший. Дела торговые — после. А мы с хозяином прогуляемся до Ивашки. И дальше — до знахарки. Хозяйка — припасы съестные. Ноготок — с нами, недалече. Давайте быстро, я за шашкой своей пошёл.
Уже запихивая в мешок к Сухану свою маломерную шашечку — ну не бегать же мальчишке по городу с оружием на спине! — увидел, как хозяйка зачем-то нагнулась к нижним полкам. Ну и, чисто автоматом, погладил её по попочке. Как она вскинулась! Чуть орать не начала. Потом разглядела в полутьме поварни — кто конкретно её оглаживает. Опознала своего будущего почти хозяина. Всхлипнула и развернулась в исходное положение. Предоставив заинтересовавшую вероятного господина часть своего тела для… продолжения ознакомления. Не дура. Может, и не понимает глубины моих умопостроений и гипотез с версиями, но инстинктом чувствует. «Испорченные отношения не восстанавливаются», а рабыне с будущим рабовладельцем наперёд отношения портить… Мда, попка хорошенькая, но какая же она вся… деревянная. Это я — о хозяйке. Бедняжка. А на перевоспитание — нет времени. Пока…
— Агкрхк…
В дверном проёме стоял Гостимил. В тёмной однорядке, в войлочных сапогах он подошёл невидимым и неслышимым. Я дёрнулся, под рукой тоже дёрнулась ягодица хозяйки. А какого чёрта?!
— Хозяйка, собери-ка нам сольцы пару горсточек в кулёк. Да невеликую корчажку маслица. Знаешь какого. Ещё горшок с кипятком. Дурней сбрызгивать. И вон, у тебя воронка маленькая на полке — давай сюда.
Она не сразу двинулась — я ухватил её довольно плотненько. Массировал. Глядя в глаза её мужу. Да уж, дядя, лучше бы тебе помочь найти нам этот пояс. А то, хоть с виной, хоть без — ты будешь виноватым. Со всеми из всех вытекающими.