Шапито
Шрифт:
– Оливер О’Брайен.
Имя казалось знакомым, по крайней мере, казалось, что я где–то его слышал, но только где? Задавать дальше вопросов я не стал, просто уставился на небо, замечая, что мы выехали за пределы шумных улиц и двигались куда–то к тихим районам, а возможно и вообще в пригород. Глаза сами собой закрывались, хотелось провалиться в сон и перестать чувствовать ноющее тело.
– Не спи, мы скоро приедем, никто тебя не будет тащить в дом.
Одна фраза, и пришлось вновь распахивать глаза, пересчитывать звезды в созвездиях, вспоминать названия, которые мне когда–то говорили, считать цоканье копыт и все то, что я мог, вот так
– Не врали, когда говорили, что послушный.
Это не вопрос, чтобы ответить, не просьба, да и не похвала, просто думы нового хозяина. Эта фраза преследовала меня огромное количество времени. Каждый непременно говорил мне об этом, словно я и сам об этом не знал. Просьба, приказ, да и вообще любое слово хозяина – закон для раба, а я, увы, раб без возможности выкупа и освобождения.
Кэб остановился, качнувшись в последний раз, и юнец ловко спрыгнул на щебенку, помогая мне подняться. Усталость, конечно, навалилась разом, но на ногах стоять уже мог, хоть те и позорно тряслись. Мистер О’Брайен спустился и направился к открытой калитке виднеющегося особняка. Зажиточного, богатого, впрочем, в районе отнюдь не среднем мы сейчас находились. Дом возвышался на три этажа, в каких–то окнах горел тихий свет, как и крыльцо, освещаемое открытой настежь входной дверью.
Хозяин шел чинно, но спешно, хотя и довлел своим почти осязаемым хладнокровием. Слуги, ожидающие его на крыльце, покорно склонившись, приняли его трость и выслушали все необходимые приказания, которыми он разбрасывался так быстро, что я просто не поспевал за его логикой, да и вообще ни за чем не поспевал. Меня все также вел под руку юнец, только стоило мне взобраться на крыльцо, как и с другой стороны меня подхватил еще кто–то и потащили прочь. Если господин поднимался по лестнице, расстегивая по пути пуговицы воротника и манжет рубашки, то меня оттащили куда–то за невзрачную дверь на первом этаже.
– Отдохни хорошенько, ты мне нужен завтра к обеду в осознанном состоянии.
– Хорошо, – хрипло ответил я, настраиваясь на отданный приказ.
За дверью был небольшой, довольно узкий коридор со множеством невзрачных дверей, из–за некоторых звучал какой–то шум. Это были комнаты прислуги, понял я это уже только после того, как меня довели до пятой двери и, легко толкнув ее, втащили внутрь. Это была небольшая комната с тремя заправленными кроватями, рядом с которыми стояли три невзрачные тумбочки с зажженными керосиновыми лампами. Большой шкаф стоял прямо за дверью, а между ними у одной из кроватей стоял простой стол с парой выдвижных ящиков. В целом комната выглядела даже пустой, хотя было видно, что здесь жили. Вон там из ящика одной из тумб торчала какая–то бумажка, а на столе неровной кучей лежали бумаги и чернильница с самым дешевым пером. Да и витал в комнате особый запах. Не, не пота, что странно, просто было понятно, что эта комната не пустует.
Меня кинули на самую дальнюю и неудобно стоящую у стены кровать. Твердая, но, впрочем, это кровать, уже можно было радоваться. Юнец, так и не кинув больше ни одного слова, тут же вышел за дверь вместе со вторым мужчиной, оставляя меня одного, правда, ненадолго. Он вернулся с небольшим тазиком, на плече висели полотенца, а мужчина за ним нес какие–то бутыли.
– Пришел в сознание? – спросил юнец, усаживаясь на кровать и ставя таз на тумбу.
– Почти. Все еще мутит, но лучше.
– Это хорошо, – и он впервые улыбнулся, легко и даже облегченно, я бы сказал. – И как же нам тебя звать, раз имени нет?
Мужчина, который встал рядом с нами, удивленно посмотрел сначала на юнца, а после перевел взгляд на меня, не понимая брошенной фразы.
– Не знаю, – откликнулся я. – Как завтра господин назовет, так и будете. А тебя–то как звать?
– Гейл, – улыбнулся юнец и, намочив полотенца, протянул его мне.
– Спасибо, – с его помощью я сел в кровати и принялся обтираться от крови, которая уже засохла и не хотела поддаваться нехитрым манипуляциям.
– Я и Мэтт будет твоими соседями, – он кивнул на мужчину, который промакивал бинты какими–то жидкостями.
– Приятно, – буркнул я и тихо зашипел, когда бинт коснулся раны на брови.
– Мне тоже, но потерпеть все же придется, – хохотнул мужчина. – Я, можно сказать, подрабатываю местным лекарем, хотя и один из садовников.
– Ммг, – невнятно согласился я, пытаясь не шипеть от больнючих примочек.
– А я – посыльный, хотя считают все за мальчика на побегушках, – выдыхает Гейл, а Мэтт тихо смеется.
– Потому что со стороны так это и выглядит.
– Ой, ну все, – он обиженно надул щеки, и, казалось, скинул еще пару лет, превращаясь в обыкновенного мальчишку.
Так я попал в дом господина Оливера, который и являлся отправной точкой всей моей истории…
[1] Здесь и далее все французские выражения будут записывать кириллицей, как слышит их главный герой.
Batard sans abri (франц.)
[2]Peu importe ce que vous appelez un batard, elle restera elle (франц.)
Глава 2
Меня предупредили, что хозяин ждет меня на обед, поэтому Гейл протянул свою одежду. Она была мне чуть маловата, но в разы лучше, чем то, что пытались отстирать прачки. В дневном свете особняк даже изнутри выглядел более дружелюбным и уютным. Огромные незашторенные окна позволяли солнцу лучами играться с богатым интерьером столовой, в которой во главе огромного стола сидел хозяин. Он спокойно обедал, не обращая ни на кого внимания.
– Садись, – первое, что я услышал от него, и я сел на стул, на который мне указали. – Выглядишь лучше, – довольно кивнул он сам себе, внимательно осмотрев меня. – Принесите еще одну порцию, – я хотел отказать, все же негоже слуге есть за одним столом с хозяином, но меня быстро осекли. – Это привилегия первого дня для переговоров, здесь все через это проходили, – я перевел взгляд на какую–то попавшуюся служанку, и та кивнула, показывая, что все так и есть. – Мне проще вести разговор со своими работниками на равных, задобрить их сначала и дружелюбно ввести в курс дела.
– Спасибо, господин, – я благодарно кивнул, с позволения принимаясь за ароматный гуляш.
– Сложной работы тебе не грозит, но в твоем случае будет много всяких, – он неопределенно махнул рукой, словно пытался правильно подобрать слово, – заморочек. Поэтому начнем с первого, – я лишь кивнул, отвлекаясь от еды. – Называй меня господин Оливер.
– Хорошо, – господин Оливер с недоверием взглянул на меня.
– Что ж, – он вздохнул и, откинувшись на спинку стула, продолжил. – Твоя работа будет заключаться в прямом исполнении моих приказов, любых. Без права ослушаться их или оспорить, – я снова кивнул. – Совершенно любых, – он проверял меня, пытался понять, насколько далеко он может заходить в своих приказах.