Шарада Шекспира
Шрифт:
Каким-то краешком, капелькой сознания Ева цеплялась за то дорогое, что еще у нее оставалось, - едва заметный огонек среди черноты. Там, где он продолжал светить, ее ждали. Это была ее маленькая блистающая звезда, указующая путь. Ева боялась упустить ее из виду, оторваться от нее взглядом хоть на секунду… Это любовь пробивалась сквозь ужас и мрак, сквозь безысходность и страх смерти, протягивала Еве руку! Она звала за собой, и Ева шла, шла, как измученный жаждой и зноем, заблудившийся в пустыне странник, ослепший, оглохший и почти безумный.
Ее
От Адамовых сыщик поехал в театр «Неоглобус», разыскал там Гиви и Сашу. Оба были заняты в вечернем спектакле. Ему повезло, попал как раз в перерыв.
– Ребята!
– взмолился он.
– Выручайте! Позарез нужен какой-нибудь балахон, который можно на себя напялить и чтобы никто меня не узнал! Я заплачу!
– Какой еще балахон?
– удивился Саша.
– Вы не пьяны?
Они не ожидали встретить сегодня в театре «журналиста», который интересовался Костей Марченко.
– Трезв как стеклышко! У нас в редакции костюмированный бал, а у меня нет наряда. Горю!
Молодые люди переглянулись. Сыщик вытащил из кармана три стодолларовые купюры и протянул актерам.
– Две в залог за костюм, а одна - вам, за услугу. Послезавтра верну ваш балахон в целости и сохранности!
– Да нет у нас балахонов, разве что монашеская ряса. Подойдет?
Они почти согласились. Заработать сто долларов, дав напрокат костюм, им удавалось не каждый день. С костюмершей можно договориться. К тому же балахон - не царский наряд, особой ценности не представляет.
– Желательно, чтобы лицо было закрыто, - сказал Смирнов.
– Тогда ряса не катит, - с сожалением вздохнул Гиви.
– О! Слушайте, возьмите костюм палача! Он редко используется. В течение недели он точно не понадобится.
– Палача?
– растерялся «журналист».
– Это уж слишком… экстравагантно.
– Зато оригинально!
– Ладно. Несите, а то у меня времени в обрез.
Пока Гиви улаживал вопрос с костюмом, Саша все сильнее мрачнел. Между бровями у него пролегла глубокая складка.
– Ты почему кислый такой?
– не удержался, спросил Всеслав.
– Боишься, костюм не верну? Я же залог оставил, чудак.
Парень поднял на него подведенные гримом глаза.
– Не в этом дело. Примета плохая.
– Палачом, что ли, рядиться? Я не суеверный.
– Вы про Костю статью собрались писать… так вот, он за пару дней до смерти тоже взял напрокат два костюма: женское придворное платье и одеяние палача. Вернуть уже не смог! Залог предлагал, да ему и так дали. Объяснил, мол, друзей разыграть хочет. А сам… умер. С платьем замяли, у нас их много, а костюм палача пришлось новый заказывать.
– Почему раньше не сказали?
– рассердился
– Во-первых, вы об этом не спрашивали. Во-вторых, я не связывал гибель Кости с костюмами. Мне только что пришло это в голову.
Прибежал, запыхавшись, Гиви, принес пакет с костюмом.
– Вот. Через два дня просили вернуть. Еле уговорил костюмершу! Оказывается, Костя тоже это брал…
– Мне уже все рассказал Саша, - остановил его «журналист».
– Была не была! Проверим, так ли плоха примета.
Актеров позвали на сцену, а Смирнов поспешил к машине. Он очень торопился домой.
Глава 28
На гладком, как черный лед, ночном небе застыла луна.
Ева не могла ее видеть. Зато на нее смотрел Славка. Лунный свет нес тревогу и сомнения. Медлить было нельзя. Завтра Потрошитель сообщит время, когда надо будет оставить на троллейбусной остановке «наследство Дениса». Ева была права, настаивая, чтобы Славка все уничтожил.
– Иначе нас будет преследовать заключенное там зло, - говорила она.
Смирнов ее послушался… почти. Он предал зло огню. Но… Тень зла осталась.
– Я сам ее породил, - шептал сыщик.
– Значит, мне и предстоит забить последний гвоздь в ее гроб!
Ему показалось, что откуда-то издалека, из ночного мрака, его зовет Ева. Ева! Запоздалые и горькие сожаления терзали его сердце все эти мгновения без Евы. Они жили глубоко в нем, подспудно давая о себе знать.
– Я обещал сделать тебя счастливой, - шептал он, как будто Ева могла его слышать.
– А сам придирался к твоим маленьким слабостям, раздражался и сердился. Я начал искать в тебе недостатки - и преуспел в этом. И вот теперь без тебя - беру в свидетели луну и звезды!
– мне тоскливо и тошно, как никогда в жизни.
Всеслав раскрыл окно, желая встряхнуться, набрал полную грудь холодного весеннего воздуха. Сейчас не до покаяния! Завтра - решающий день. Потрошитель наверняка учел каждую мелочь. Он не позволит проследить за собой. Какое время он выберет для передачи «наследства»? Час пик, конечно же.
«Что я положу в сверток?
– думал Смирнов.
– «Наследства» нет, оно сожжено. Как только Потрошитель обнаружит обман, он взбесится. Я знаю, что он сделает! Значит, действовать надо немедленно».
Телефонный звонок разорвал тишину. «Неужели я ошибся?
– ужаснулся сыщик.
– Тогда Ева…»
Звонкий голосок Аси вырвал у него вздох облегчения. Он внимательно выслушал девочку.
– На зажигалке фамилия, говоришь? Какая?
Ася назвала.
– Хорошо, я понял, - сказал Смирнов.
– Молодец, что позвонила.
Этот поздний вечер выдался тревожным и насыщенным не только для Всеслава, Игоря Бокова, Аси, но и для мужчины в черном, который забыл выпавшую из его руки зажигалку в чужом дворе, а особенно - для Кристины Адамовой.