Шарлатанка в Академии драконов
Шрифт:
Мысленно приказав себе отставить панику, я попыталась вспомнить, за какой дверью находится администрация. Да, вряд ли кто-то окажется на рабочем месте поздно вечером, но у них там должны стоять камеры или магический аналог. А значит, там я буду в большей безопасности, чем в пустом зале.
Мужчина меж тем заприметил меня. И так, как отступать было некуда, я лишь стояла на одном месте и безмолвно смотрела, как он двигается странной ковыляющей походкой.
Когда до меня оставалось всего шагов пять, он вдруг
Пара секунд ушла на осознание того, что незнакомец в отключке. Распластанное посреди плит тело пугало и вызывало панику. Я никогда раньше не видела трупов и людей без сознания.
Справившись с шоком, я в панике огляделась. Хоть бы появился кто-нибудь!
Нужно позвать на помощь врачей и медиков, но я не знала, как это сделать.
Опустилась на колени возле тела и попыталась прощупать пульс. Но то ли я не умела этого делать, то ли его не было. Ситуация становилась патовой. Тронув незнакомца за плечо, я хотела встряхнуть его, и измазалась в теплой ярко — бурой крови. Желание трогать парня резко поубавилось.
Блондину не просто плохо, он — ранен. И я — его единственная надежда не покинуть сей бренный мир досрочно.
— Помогите! — заорала, что было силы я.
Мой крик эхом отрекошетил от серых плит и, как ни в чем ни бывало, вернулся ко мне.
— Эй! Кто-нибудь! Спасите его! — снова заорала я, беспомощно смотря на парня.
Знала бы куда бежать — вмиг долетела бы. Но я не знала, и никого не было поблизости.
Слезы навернулись на глазах. Предательские слезы беспомощности.
— Помогите! — зарыдала я, стукнув по каменной плите рукой.
Стало больно, но не отпустило. Размазывая слезы по щекам, я мысленно просила прощения у парня.
Я — самое бесполезное существо, которое он мог встретить. «Прости, бедняжка, что так глупо и несправедливо распределилась судьба — подкинуть тебя мне. Я искренне хочу помочь, но не в силах сделать это»…
— Помогите! — навзрыд рыдала я, уткнувшись в ладони, — Он умирает!
Меня душили слезы бессилия, гнева и отчаяния. Как же не везет, и теперь я косвенно виновата в смерти парня!
Будь я на Земле, сразу же позвонила 03. Даже если не оказалось бы с собой мобильного телефона, я выбежала бы на улицу, бросилась к прохожим… Кто-нибудь бы набрал, вызвал, помог… А в этом странном и чужом мире я ощущала себя в вакууме. А поздний вечер лишь убеждал в том, что я не встречу никого за дверьми.
— Отойди! — прозвучал над головой резкий мужской голос, и сильные руки вздернули меня на ноги, — Кто такая? Не мешайся!
И отпихнули в сторону. Пошатнувшись, но устояв в вертикальном положении, я удивленно протерла глаза.
Когда
Точно!
Присмотревшись, я поняла, что передо мной тот самый преподаватель, тренировавший квадрат. Его уверенные и быстрые движения вселяли надежду на то, что всё исправится. Он по-деловому осмотрел парня, запахнул его плащ, а потом подхватил под руки и понес к одной из дверей.
И замер перед ней.
— Ну? — зло бросил он мне, и я, смешавшись и теряя на ходу тапки, бросилась открывать.
Мы прошли в тускло освещенный коридор, разделенный многочисленными темно-зелеными дверьми. Пол под ногами был неровный и шероховатый, пару раз я зацепилась носком за выпирающие углы и чуть не упала.
Мужчина уверенно шел вперед и остановился у предпоследней двери, самой обшарпанной из всех. Перехватил поудобнее тело парня и выразительно поглядел на меня.
Я, что было сил, постучала.
— Иду, иду! — раздался скрипучий голос из-за двери, и спустя минуту нам открыли.
На пороге стоял высокий худющий старичок в ночном колпаке. Он подслеповато щурился, оглядывая нас, и покрепче затягивал пояс халата. Очевидно, что до того, как мы появились, мужчина спал или уже отходил ко сну.
— Вилберн, опять? — возмутился он, заметив лежащего на руках парня без сознания, но тут же засуетился, пошире распахивая дверь и нервно взмахивая узкими кистями: — Проходите! Скорее! Положи его на кушетку.
— Бонифаций, рана неглубокая, но воздействие… такое же, — негромко заметил, по-видимому, Вилберн, и осторожно уложил парня.
— Совсем страх потеряли! — пробормотал старичок, подходя к секретеру.
Что и говорить, его жилище выглядело намного более аскетично и потрепано, нежели наше. Маленькая гостиная, если эту коморку в три метра можно так назвать, была плотно заставлена: простенькой потертой кушеткой и стулом со сломанной ручкой, столиком, на котором стояли стаканы и почему-то склянки, и довольно большим деревянным секретером во всю стену. Именно в его недрах старичок нашарил несколько склянок с порошком и одну большую колбу.
— Отойди, твой фон блокирует, — резко приказал он Вилберну, и мужчина, схватив зачем-то меня за рукав, оттащил к двери.
— Будь осторожен. Откат…
— Я помню про откат! — раздраженно бросил старичок, и в его руке блеснули ножницы.
Он разрезал черную ткань, оголив рану. Прощупал все тело, но рана, к счастью, оказалась единственной. Как я поняла, он продезинфицировал ее мутной жидкостью из колбы, а потом поочередно засыпал порошком. Бормоча себе что-то под нос, лекарь долго и сосредоточенно водил руками над телом юноши.