Шарм, или Последняя невеста
Шрифт:
На одеревеневших ногах возвращаюсь в комнату. Она пропитана его запахом, силой, властью. Пронизана шармом, как весь дом. Мне одновременно и плохо, и приятно здесь. Хочу надышаться. Хочу насладиться. А потом встану и уйду.
Север не спал всю ночь, осунулся. Из крепкого мужчины за эти часы превратился в измученного и брошенного ребенка. Кубики складывал, молчал. Жалость и беспокойство сковывают мои плечи холодными объятиями, но я не стану сейчас спрашивать у Генри о его слабостях – это было бы жестоко и некультурно. Если он решится, если потом захочет, поделится сам.
Как он знакомо прятал глаза, сопел, когда я трогала части конструктора и одернулся, стоило случайно коснуться пальцев. Что его так взволновало? Поцелуй?
У сына тети Леси, которому почти шестнадцать, есть что-то похожее. Он часто замкнут, молчалив и отстранен. Будто закрыт сам в себе. Мы знакомы с рождения, я выросла с ним бок о бок, почти брат. Я видела, как он подергивался от чужих прикосновений, как неосознанно качал корпусом, стоило нам выйти в магазин или общественное место. Будто улитка, что прячется в панцирь от малейшего вмешательства в ее внутренний мир. Поймать взгляд Артура, особенно, когда он волнуется, было очень сложно, но я за многие годы научилась с ним общаться и понимать – привлекала его теплыми разговорами, плавно, осторожно, но заставляла на себя смотреть. И мальчишка раскрывался, а сейчас он – лучший и самый верный друг, как и тетя Леся.
Она давняя папина знакомая. Я всегда мечтала, что однажды станет мне мамой, но сердцу не прикажешь – отец любил совсем других женщин: роковых, таких, как Валентина. Я злилась на него, пока была маленькой и не понимала многих вещей, а сейчас просто принимаю, как должное. Это его жизнь и его выбор.
– Ты правда хочешь этого? – тихий голос Севера заставляет меня подпрыгнуть. Обнимаю себя в попытке спрятать волнение, волосы падают на лицо и перекрывают видимость.
– Это поспешно, знаю, но…
– Ничего не говори, – обрывает Генри и подходит ближе: слышу три четких шага. – Я и так понимаю, что жить с мачехой – не сахар.
Он будто мысли читает. Вижу его краем глаза, боюсь поднять голову, чтобы не испугать, не запереть снова в моральной клетке своей резкостью и поступками. Мне нравится, когда он говорит, тогда я чувствую себя под защитой.
– У нас все странно началось, – говорит Герни и еще подвигается, воздух за спиной проглаживает по плечам и замирает где-то в пояснице тугим томным кольцом. Я почти влипаю в панорамное окно, ткань прозрачного тюля скользит по щеке.
– Ты сказал, что я тебе понравилась, – лепечу, а от страха ноги еле держатся.
– Так и есть, – низкий с хрипотцой голос пролетает над плечом, и я замечаю мутное отражение мужчины на стекле. – Но я не тот, кто нравится женщинам с первого взгляда. Ты обманываешь меня?
Набираю побольше воздуха и разворачиваюсь. Не смотрю в глаза, упираюсь взглядом в высокую и широкую грудь.
– Лера? – он тянет знакомым жестом подбородок вверх, и я позволяю себе открыть глаза. Ныряю в его золотисто-карамельные радужки.
– В любовь с первого взгляда ты не веришь? – шепчу, а сама боюсь, что звучит это фальшиво, хотя частично и правда. Он – сумасшедше красив и от него пахнет оладьями: заморила голодом мужика своими выходками. – Я буду примерной женой, только дай повод проявить себя, Генри.
Хмурится, но не отпускает. Изучает меня, в душу заглядывает, словно пытается что-то найти.
– Ради жареных блинчиков по утрам я согласен хоть сейчас в загс пойти, но…
– Слишком быстро… – дополняю его мысль, прорываясь в паузу его речи.
Генри еще выше поднимает мое лицо, отчего мне приходится тянуться к нему на носочках.
– Есть две вещи, которые мы должны сделать, – говорит строго. – Только тогда я смогу решить.
Сглатываю, потому что ловлю пожирающий взгляд на своих губах. Сколько у меня времени до того, как шарм повернет вспять, и я окажусь в его глазах совсем не той, что сейчас? Месяц-два-три? Но это ведь шанс помочь отцу, я должна за него хвататься.
– Надеюсь, ничего криминального? – спрашиваю и опускаю глаза. Его губы немного приоткрыты, горячее дыхание совсем рядом.
– Совершенно ничего незаконного, – говорит он беззвучно, и от шевеления крупных губ у меня внутри взрывается новая порция ядовитого, но такого сладкого шарма.
Если он предложит мне сейчас переспать, я не смогу отказать…
Глава 14. Генри
Одно желание на уме, уверен, и в моем взгляде: завалить ее на аккуратно застеленную постель и трахнуть. Но я не потерял еще гордость и самообладание, потому просто прижимаю угловатое плечо к стеклу, а сам стараюсь не раскрошиться на кусочки от возбуждения и тяги к гостье.
Сначала нам нужно выяснить все до конца, а потом я готов дарить себя бесконечно.
Как теперь сердце закрою, не представляю, но постараюсь. Три месяца не так и много, но другой вопрос – как остановить себя и не влюбиться по уши за сутки?
План действий я примерно выработал, осталось только реализовать.
Валерия смотрит на мои губы, коротко и призывно облизывается, а меня, после бессонной ночи, сминает новыми горячими эмоциями. Они затягивают в темноту и норовят снова запереть в глухом мраке, но я изо всех сил сопротивляюсь, даже головой подергиваю, чтобы прогнать это мерзкое ощущения морального паралича.
Я должен ей помочь. И себе заодно.
Лера не просто так просит жениться на ней, и, вспоминая, что ее отец серьезно болен, я частично понимаю мотивацию девушки. Поможем друг другу. Даже если я ей не нравлюсь, и она сейчас лихо и натурально обманывает, я готов рискнуть. Обоюдная выгода.
– Сначала это, – наклоняюсь и касаюсь губами ее приоткрытых губ. Глотаю длинный выдох, наполненный сладким медовым запахом, и замечаю, как Лера прикрывает глаза. Что это? Неприятие или симпатия? А, плевать!