Шарон Крич. Отличный шанс
Шрифт:
Страсти на кухне накалялись. Бабушка Фиорелли разгоряченно продолжала:
– Ты должна о себе подумать. Ты должна подумать о своих детях. Они могли бы учиться в порядочной школе, вроде той, где работает твоя сестра. Твоему мужу нужна настоящая работа!
– У него есть настоящая работа.
– Которую он бросит через полгода? Basta!* - отрезала бабушка.
– Почему он не может продержаться на одной работе дольше шести месяцев? И потом, чем он вообще занимается? Если бы он закончил колледж, то мог бы получить приличную должность! Как ты дальше жить собираешься, скажи на милость?
______________
* Хватит (итал.).
– Он ждет, когда ему представится хороший шанс, - сказала мама.
– Он умеет делать все, абсолютно все. Ему только надо чуточку везения…
Каждый раз, когда бабушка начинала говорить, ее голос становился еще громче. К этому времени он стал походить на рев быка.
– Везения?! Eridicolo!* Какое может быть везение, если он даже не учился в колледже? Что ты на это скажешь?
______________
* Это смешно! (Итал.)
– Совершенно не обязательно всем учиться в колледже, - ответила мама.
От волнения бабушка стала говорить с сильным акцентом:
– Когда мы приехать в эту страну, твой отец и я, мы не знать ни слова по-английски, но вы, наши дети, все получили образование в колледже!
Стелла бросила в меня подушку.
– Не слушай, Динни, - приглушенным голосом сказала она.
– Засунь голову под подушку и спи.
Я так и сделала, но бабушку Фиорелли все равно было слышно. Ее голос гремел.
– Ты только посмотри на себя!
– говорила она матери.
– Ты, образованная, талантливая художница, а у тебя даже кисточки за душой нет, я уверена!
– Я занимаюсь росписью, - сказала мать.
– Росписью чего? Стен? Рассыпающихся, облупленных стен? Basta! Тебе следует поговорить с сестрой…
На следующее утро бабушка Фиорелли уехала, и отец тоже. Отправился туда, где мы начнем новую жизнь. Он слышал, что там ему может выпасть отличный шанс…
Так мы и следовали за ним повсюду, от одной его работы к другой, и чем чаще мы переезжали, тем все в более неприятные истории попадал Крик. Брат говорил, это не его вина, что каждый раз, когда мы приезжали на новое место, он сходился с людьми, которые втягивали его в нехорошие дела. Так, по его словам, какие-то мальчишки в Оклахоме заставили его бросать камни в окна школы, а мальчишки в Орегоне заставили его проколоть покрышку чужого автомобиля, в Техасе опять мальчишки заставили его курить травку, в Калифорнии снова мальчишки заставили его поджечь чей-то сарай, в мальчишки в Нью-Мексико заставили его угнать машину.
И всякий раз, когда мы прибывали на новое место, папа говорил Крику: “Теперь ты сможешь начать все заново”.
И после каждого нового переезда Стелла становилась все более молчаливой и замкнутой. Стоило нам поселиться на новом месте, как уже через неделю в нашу дверь и днем и ночью стучали парни, которые хотели ее видеть. Много разных парней - были и крутые, и спокойные, и скучные, и веселые.
В Калифорнии Стелла, которой тогда исполнилось шестнадцать, как-то воскресным вечером вернулась дохой после уикенда, проведенного, как считалось, у подружки, и объявила, что вышла замуж.
– Ты шутишь!
– сказал папа.
– Ладно, шучу, - согласилась Стелла и пошла спать.
Мне она рассказала, что вышла замуж за морского пехотинца, и показала свидетельство о браке. Морской пехотинец должен был проходить службу за границей. Стелла стала много есть; она ела, ела и ела. Ее живот рос и становился круглым. Мы к тому времени жили в маленьком городке, затерянном среди холмов Нью-Мексико. Стелла разбудила меня как-то ночью и сказала:
– Позови маму, быстрее!
Стелла рожала. Папа где-то скитался. Крик был в тюрьме, а Стелла рожала.
Так наступила последняя неделя моей первой жизни.
2. Точка
Сны Доменики Сантолины Дун
Мама упаковала меня в серую картонную коробку, заклеила ее со всех сторон липкой лентой и отдала чужим людям. Меня долго трясло в дороге, а затем я очутилась в грузовом отсеке самолета рядом с другой коробкой, которая лаяла. На дне своей коробки я нашла завалявшийся кусок сухого корма для собак и, проголодавшись, съела его.
Моя вторая жизнь началась, когда меня похитили два совершенно чужих человека. Похитителям помогла моя мать. Она сказала, что я не права, чужие люди не были совершенно чужими. Я видела их раньше два раза. Это были мамина сестра и ее муж, тетя Сэнди и дядя Макс. Они неожиданно появились в нашем маленьком городке, затерянном среди холмов Нью-Мексико, и всю ночь не спали, разговаривая с мамой. Утром мы все вместе поехали навестить Стеллу и ее новорожденного, а потом мои тетя и дядя силой запихнули меня в свою машину. Ну, не то чтобы силой, однако никто не спросил, хочу ли я, чтобы меня похищали. Со мной была коробка с моими пожитками. Мы поехали в аэропорт города Альбукерке.
Я находилась в “состоянии пузыря”. Мне казалось, что меня со всех сторон окружает круглая оболочка, достаточно прозрачная, чтобы через нее все видеть, и в то же время достаточно прочная, чтобы я пряталась внутри. Что-то вроде мяча из пластиковой пленки, который обычно берут с собой на пляж, только очень большого. Через воображаемые поры в этой оболочке я могла получать снаружи разные вещи, рассматривать их и возвращать обратно, если они приходились мне не по вкусу. По дороге в Альбукерке все поры оставались накрепко закупоренными. И все же по приезде в аэропорт некоторые поры раскрылись сами по себе вопреки моей воле. Самые непослушные поры.
Я никогда в жизни не летала на самолете. Дядя Макс отдал коробку с моими вещами женщине в форменной одежде. Тетя Сэнди купила мне пакетик “M&M’s” и сказки с картинками. Я уже слишком большая, чтобы читать сказки, и сказала ей об этом, но она ответила:
– Хочешь, открою тебе один секрет? Я уже старуха, но до сих пор люблю читать сказки.
Сначала мы сидели в зале, потом встали в очередь и пошли по коридору, затем сели в узкие кресла, и это был самолет. Когда самолет стал разгоняться по взлетной полосе, я сильно-сильно стиснула оболочку моего пузыря и приготовилась к катастрофе. Я точно знала, что нам не удастся подняться в воздух, притянула колени к груди, обхватила их руками и склонилась над ними в защитной позе, как показано в инструкции на маленькой карточке, которую я нашла в кармане сиденья напротив. Тетя Сэнди стала успокаивающе похлопывать меня по спине.
– Сейчас мы умрем!
– сказала я ей.
В салоне стоял невыносимый шум, оглушительные вой, свист и рев раздавались одновременно, а тетя Сэнди все похлопывала меня по спине, будто ей совершенно все равно, разобьемся мы или нет. Потом передняя часть самолета оторвалась от земли, и все вокруг - люди и все остальное, взмыли в воздух, и мы полетели.
Мы летели! Мой нос прилип к стеклу иллюминатора на все время, пока мы находились в полете. Я парила в небесах, мы пронизывали облака, иногда пушистые белые одеяла простирались внизу, под нами, иногда облака полностью исчезали, и тогда можно было видеть горы, реки, озера и дороги. Целые города в одно мгновение возникали перед глазами, а затем - вжик!
– и их уже нет, на их месте появилась пустыня, снова горы, холмы, равнины. Поверхность земли меняла свой цвет от зеленого до коричневого. Это было как чудо.