Шаровая молния 3
Шрифт:
Солдат хранит в кармане выцветшей шинели
Письмо от матери, да горсть родной земли.
Мы для победы ничего не пожалели.
Мы даже сердце, как HЗ, не берегли.
Что пожелать тебе сегодня перед боем?
Ведь мы в огонь и дым идём не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбою.
Махнём, не глядя, как на фронте говорят.
— И как вы, Николай Николаевич, умудряетесь настолько точно уловить все эти чувства, возникающие там? — поразился Валентин, трубач концертной бригады после того, как дозвучали строки другого шедевра:
Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней,
Землянка
Сосна, сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
— Мне ведь один раненый в медсанбате тоже рассказывал, что постоянно видит во сне тот бой, в котором полегла почти вся их рота. Разговаривает с убитыми друзьями, которые в этих снах живы и веселы.
Нет, признаваться в том, что всё это украдено у реальных фронтовиков, Демьянов не стал. Просто грустно улыбнулся, сказав чистую правду:
— И мне когда-то пришлось немного повоевать…
Шварца потрясла «Тёмная ночь» из фильма «Два бойца», который даже ещё не начинали снимать. Конкретно — слова:
Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
— Эту песню буду петь я! — объявил он и тут же стушевался, услышав негромкий укоризненный голос жены:
— Аркаша! С твоим-то голосом?
— Ну, если не со сцены, то хотя бы для себя. И для тебя — дома.
— А это, Роза, конкретно для твоего исполнения, — объявил Демьянов, перебирая струны.
Широкие лиманы, зелёные каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом…
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:
'Ты одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда:
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет
И не теряет бодрость духа никогда'.
В песне, исполнявшейся в другой реальности одесситом Утёсовым, пришлось заменить всего лишь последний куплет, поскольку об освобождении Одессы можно будет говорить в прошедшем времени ещё очень и очень нескоро:
Широкие лиманы, цветущие каштаны
Услышат снова шелест развёрнутых знамён,
Когда войдёт обратно походкою чеканной
В красавицу Одессу гвардейский батальон.
И, уронив на землю розы,
В знак возвращенья своего
Наш Мишка вдруг не сдержит слезы,
Но тут никто не скажет ничего.
И только тут Николай обратил внимание на то, что по щекам девушки текут слёзы. Обильно, что называется, в четыре ручья.
— Можно, когда я буду её петь, я стану говорить, что песня посвящается моему погибшему брату Михаилу? — произнесла она, всхлипывая.
— И сотням других одесситов, отдавших жизнь на фронте, — присев на корточки перед плачущим «воробушком», произнёс он, вытирая девушке слёзы. — Прости, я не знал его имени.
Жутко захотелось закурить, едва удержался, чтобы не «стрельнуть» у кого-нибудь из ребят.
Сотням других одесситов. Пожалуй, уже тысячам, поскольку Приморская армия, пока обороняла этот город, в значительной мере пополнялась за счёт местных добровольцев, среди которых оказался и брат Розы. Потом она обороняла Севастополь и наступала от него до Джанкоя, а теперь насмерть стоит под Симферополем, отражая
Да, эта немецкая армия понесла огромные потери, пока её гнали от Города русских моряков. Потеряла всю осадную артиллерию, обстреливавшую Севастополь. Включая гигантскую пушку «Дора», стреляющую снарядами весом в несколько тонн, для которой так и не успели достроить огневую позицию. Но Демьянов прекрасно знал, что германская промышленность очень сильна, и потери в живой силе и технике, за исключением таких монстров, как «Дора» и самоходные мортиры «Карл», уже восполнила. Но надежды на то, что Красной Армии не придётся уходить с полуострова, есть. По крайней мере, Константин Константинович Рокоссовский упоминал жёсткий приказ Сталина адмиралу Октябрьскому: не будет Черноморский флот и его авиация действовать в интересах Крымского фронта, не будет и адмирала.
Есть надежда на то, что выдюжат войска Крымского фронта, получившие богатый боевой опыт, лучше оснащённые оружием, самолётами (насколько Николай помнил из «своей» истории, в сорок первом там катастрофически не хватало современных истребителей, летали преимущественно устаревшие «ишачки» и даже И-15бис), танками, зенитными орудиями. Включая ЗСУ, собираемые на основе предложенных им модернизационных модулей. «Плечо» снабжения 44-й и 51-й армий, так и не терявших Керчь и Феодосию, намного короче. А конвои с боеприпасами и пополнением для Приморской армии, идущие в Севастополь, лучше защищаются кораблями Черноморского флота. Есть надежда на то, что «гвардейский батальон», в составе которого непременно будут одесситы, пройдёт под шелест боевых знамён под одесскими каштанами намного раньше, чем это было в другой истории.
26
Весть о начале наступательной операции с целью освобождения Харькова застала Демьянова в Горьком. Он даже выматерился в сердцах, поскольку всего-то пару месяцев назад писал информационную записку о том, что послужило причиной прорыва немцев к Сталинграду: двусторонний удар немцев в основание Барвенковского выступа привёл к окружению на нём сразу двух армий и потери почти двухсот тысяч человек. Харьков не взяли, зато «подставились» по полной программе. Ослабленный этим фронт не смог удержать натиска противника и покатился на восток. Скорее всего, примерно то же самое написал и Воронцов, которого, как был уверен Николай, тоже опрашивали на данную тему. И на тебе: как говорил Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять».
В честь чего начальника Группы Уполномоченных ГКО понесло в Горький? Зашился Михаил Ильич Кошкин, продолжающий курировать производство танков. Харьковский завод благополучно эвакуировали в Челябинск и Нижний Тагил, и теперь там наращивается производство «тридцатьчетвёрок», но сложностей с отладкой производства море. А тут ещё появились перебои в производстве лёгких танков Т-60 в Горьком из-за начала выпуска на их базе самоходок Су-76, тех самых «голожопых Фердинандов», как назовут машину после появления немецких противотанковых монстров. Тормозится и освоение серийного выпуска Т-70, как в этой истории назвали машину, более близкую по характеристикам к лёгкому Т-80. Только вооружённую не «короткой» сорокопяткой, а нудельмановской 37-мм автоматической авиационной пушкой, позволяющей бороться не только с пехотой и лёгкой бронтехникой противника, но и с самолётами.