Шрифт:
Поезд уныло тащился промеж лысых холмов, над которыми угрожающе наливалась синевой огромная туча. До прибытия оставалось всего ничего, и я отчетливо понимал — быть мне мокрым. Ехал я не отдыхать, ехал к Светке, в город, в котором никогда прежде не бывал. Там собирались друзья моей студенческой юности. Собирались второй раз после окончания университета.
В прошлом году вся компания собралась почти одномоментно — и все сразу напились. Не до положения риз, понятно, все же возраст и положение как-то не способствовали — но приняли крепенько. Сашка, тот вообще чуть Олега не задавил, когда поехал машину на стоянку отгонять, и даже того не заметил. Олег обозвал его Шумахером, на чем дело и кончилось. А наутро было
Все мы, исключая Иру и Наташу, Леньки и Степана жен, закончили один и тот же факультет. Учились на разных курсах, а объединила всю нашу компанию художественная самодеятельность. Главным у нас был тогда Касьян. Был, пока не перевелся в Москву, а его место не занял Сашка. Но Сашка главным не был, он был режиссером — и все. И вот спустя двадцать восемь лет Касьяну вдруг пришла идея снова собрать всех вместе. Леня предложил свою квартиру, и кто смог и захотел, собрались.
Судьба разбросала нас по разным местам, но большинство проживало достаточно компактно — в центральной России и Украине. Витька и Женька жили в Канаде, Валерка — в Штатах. Они не приехали. Не было еще кое-кого, но и собравшихся вполне хватило. Друг о друге мы, в общем, знали. Переписывались, созванивались. Кто-то с кем-то дружил, Леня, человек редкой общительности, дружил почти со всеми. Касьян ни с кем не дружил, но — общался.
А на этот раз, спустя год, мы съезжались к Светке. И уже из предварительных переговоров выяснилось, что собираться вместе мы будем дня три. И никак иначе. Летом к морю едет слишком много желающих, не на любой день можно достать билеты. Большинство из нас — люди достатка невеликого, без машин. А Касьян, который меня прошлый раз подвозил в своей машине, остался без прав и собирался лететь из Москвы самолетом. Первыми к Светке должны были приехать Степан с Натальей, наши дюже незалежные украинцы. Ребята прекрасные, если только не говорить с ними на тему внутренней украинской русофобской политики. Прошлый раз все мы, по неопытности, в такие разговоры вступали. Кончилось это дело тем, что половину всего времени общения им пытались объяснить, что население Восточной Украины совершенно не желает переходить с русского на украинский — и совершенно безрезультатно.
Итак, я прибывал к полудню, а следующим поездом, через четыре часа, ожидались Веня с Олегом. Ребята, даром, что жили в городе нашей студенческой юности, с остальными членами компании по отдельности не дружили, охотно собираясь лишь на общие встречи. Впрочем, так же оно было и в студенческие времена. Разве что, тогда Веня охотно общался со мной и Степаном, а Олег — с Валеркой. Потом мы все разъехались, кто куда. Для общения оставались встречи выпускников, научные конференции, куда кое-кто из наших иногда приезжал. Да иногда мы приезжали просто так, в гости к знакомым, которых в городе юности у каждого было достаточно. С годами встречи становились реже. Да я и сам поддерживал переписку лишь лет пятнадцать. А потом — лишь редкие звонки от Лени, который со всеми нашими связи не терял.
За пять минут до прибытия небо за окнами вагона потемнело, по окнам хлестанули струи дождя, размывая очертания домов и деревьев. Я медлил в тамбуре, пропуская других пассажиров, надеясь на скорое окончание ливня. Однако пришлось выйти на перрон и шпарить вдоль всего состава к вокзалу. Раскрытый зонтик защищал только голову. Высадившиеся с поезда пассажиры попрятались под козырьки киосков, под кроны деревьев, по перрону бежал я один. У входа в вокзал меня встречал полностью промокший Степан. Мы наскоро обнялись, протиснулись в дверь сквозь сборище мокрых тел. Степан почти не изменился со студенческих времен, только бороду отпустил.
— Света должна вот-вот подъехать, — сообщил он мне, вытаскивая из кармана сотовый, — они на рынок поехали.
Его переговоры закончились сообщением, что синяя "газель" ждет нас на привокзальной площади. В машине нас встретили Светлана и Наталья.
— Паша, у тебя есть во что переодеться? — озабоченно спросила Света.
— Есть. Да я и так высохну, лето на дворе. Нам долго ехать?
Ехать следовало за город. Светлана, довольно долго трудившаяся в здешней мэрии и только год назад перешедшая на преподавательскую работу, устроила нам несколько коттеджей на турбазе. Дождь кончился еще до того, как мы выехали из города. Шоссе карабкалось по пологим холмам, где среди садов виднелись крыши небольших домиков. Справа открылось море, под выглянувшим солнцем оно казалось серо-зеленым. Машина затормозила возле низких металлических ворот, мы выгрузили кастрюли и сумки, Светлана показала нам коттеджи и уехала в город.
Турбаза мне понравилась — четырнадцать коттеджей, выстроенных буквой "п", в середине — танцплощадка и крытая бетонная площадка, должно быть, былой кинозал. Возле входа на территорию — кухня и туалет, типа сортир, правда — кирпичный, чистенький. В коттеджах — холодильник, кровати, тумбочки. На верандах — столы, стулья и кресла. Тихо, обитателей вокруг почти нет. Расположившись, мы спросили у смотрительницы, как выбраться к морю, и она показала нам калитку в ограде позади наших домиков. Пройдя через соседнюю турбазу, совершенно безлюдную, мы спустились на пляж. Каменистый берег, высокие волны — войти в воду оказалось не так просто. Но дальше от берега ноги ощутили песок, а подбрасывающие тебя все время вверх волны не давали расслабиться.
Выбравшись из теплой воды, мы сели на берегу, вдыхая запах водорослей Азовского моря. Пляж был немноголюден, хотя вдоль берега стояли турбазы и пансионаты. Вдали в волнах мелькали спины дельфинов.
— Ты все там же, преподаешь?
Степан и Наталья работали в одном и том же университете. Украина, как и Россия, пыталась перейти к западной модели образования — вместо немногих специалистов готовить множество людей с высшим образованием. Оттого и все институты обозвали себя университетами. Немного поругав нынешнее образование, мы решили, что пора бы и поесть.
Покинув пляж, вернулись к себе. Наталья взялась готовить борщ, а мы со Степаном открыли пакет с дешевым вином и принялись его потреблять. За умной беседой, естественно. Собственно, делать больше было нечего — с неба снова лил дождь. Степан, без особых эмоций, рассказывал о том, что срок его аттестации истек и он сейчас вроде безработного. Его и не уволили, и в ряды преподавателей, занявших должность по конкурсу, он не попал. А до пенсии по стажу ему не хватает всего четырех месяцев.
Да, преподаватель без степени — дежурный кандидат на увольнение. Степан диссертационную работу готовил, насколько я помнил, лет еще эдак пятнадцать назад. И до сих пор не защитился. Сейчас и требования изменились — соискатель должен иметь не четыре, а восемь опубликованных статей. Впрочем, он всегда был лентяем, а чтобы защититься, требуется не талант, а настырность. Степан же, насколько я помнил, проявлял энергию лишь в одном деле — в организации выпивки. Вся наша компания этого дела не чуралась — но были среди нас и лидеры. Степан, например. С такими жизненными устремлениями карьеры не сделаешь; да он и не стремился. Вот и результат.
Когда дождь закончился, Светлана привезла Олега и Веню. Они, в точности как я, попали под дождь на перроне. Только у них обоих не оказалось с собой зонтов. К морю люди ехали, загорать и купаться. Веня, впрочем, был одет строго: выглаженные брюки, туфли и футболка приличного вида. Прямо от нас он собирался в один из южных городов, к друзьям детства. А Олег оделся по-пляжному, в шорты, тапочки и легкомысленного вида рубашку. Объятия, поздравления — как будто мы встречались не год назад, а лет двадцать.