Шатун. Шаг в неизвестность
Шрифт:
Помня, сколько весит этот резной предмет мебели, полковник только крякнул, одобрительно покосившись на дочь. Не всякий мужик так легко его переставит, а тут девчонка.
– Что в деревне слышно? – спросил полковник, чтобы хоть что-то спросить.
– Спокойно все, папенька, – пожала Катерина плечами. – Егерь давеча сказывал, что даже волков не много. Лоси на опушку выходили, но к полям не пошли. Видать, не особо им пока и голодно, – принялась рассказывать она, моментально сообразив, о чем думает отец.
– Передай ему, пусть прикармливает, – кивнул полковник. – И за волками особо смотрит. Как появятся, бить без
– Передам, папенька, – улыбнулась девушка, внимательно глядя ему в глаза.
– После Рождества с тобой на Кавказ поедем, – не удержавшись, обрадовал Павел Лукич дочку. – Может, и вправду поможет мне от болячки та вода избавиться.
– Обязательно поможет, папенька, – сверкнув радостной улыбкой, истово заверила Катерина. – Я Лизаньку Тарханову как следует расспрошу. Уж она-то должна всех толковых врачей из местных знать.
– А ей-то это зачем? – не понял полковник. – Сама говорила, что здоровьем пышет. Амазонка, – ехидно припомнил он высказывание дочери.
– Так к ним отсюда все знакомые туда лечиться ездят, – моментально нашлась Катерина. – Она рассказывала, что князь и жилье снять помогал, и докторов советовал.
– Ну, ежели только так, – задумчиво протянул Вяземский. – Из оружия что с собой возьмешь?
– Пистолеты капсюльные, что ты подарил, да штуцер. Я из него вальдшнепа влет бью, – гордо отозвалась девчонка.
– Вальдшнепа, из штуцера? – изумленно ахнул полковник. – Давно я тебя, Катька, не порол, – огорченно покачал он головой. – Вальдшнеп, он размером чуть больше голубя. А ты его пулей. Да там, кроме головы да лап, и не остается ничего. Его мелкой дробью бить надо.
– Так я ж для тренировки, папенька, – смутилась Катерина, понимая, что допустила серьезное нарушение охотничьего правила.
– Для тренировок по поленьям стреляй. Вон, мальчишку какого кликни, дай ему копеечку, и пусть поленья бросает. А ты стреляй. А впустую живую душу бить, грех это. Запомни, Катька. На охоте стрелять надо только то, что сам есть собираешься, – сурово выговорил дочери заядлый охотник.
– Простите, папенька, – повинилась девчонка. – Я только один раз. Чтобы попробовать.
– И сколько набила? – успокаиваясь, поинтересовался Вяземский.
– Восемь раз стреляла, восемь раз попала, – снова загордилась Катерина.
– А тушки куда? – не унимался полковник.
– Так собакам и скормила.
– Катька! Точно выпорю! – чуть не взвыл отец, грохнув кулаком по столу так, что чуть не проломил столешницу. – Кто ж так охотничьих собак портит?
– Так я дождалась, когда принесут, а после шкурки с перьями содрала и мясо срезала. Сама их с рук кормила, – снова выкрутилась юная оторва.
– Не делай так больше, – вздохнув, уже спокойно попросил полковник. – Добрая собака больших денег стоит. Меня не станет, они тебе останутся. В столице все знают, что у меня охотничьи собаки лучшие. Таких даже на царской псарне нет.
– Больше не буду, папенька. Слово даю, – истово пообещала девушка, заливаясь румянцем смущения.
Отлежавшись и немного придя в себя, Руслан предпринял несколько коротких вылазок из дома и, убедившись, что способен передвигаться без посторонней помощи, решил отправиться на базар. Очень кофе захотелось. Мишка тут же развил бурную деятельность, и сразу после завтрака к крыльцу была подана коляска, запряженная парой каурых рысаков. Увидев коней в окно, парень задумчиво хмыкнул и, тряхнув колокольчиком, вызвал своего денщика. Выяснить, откуда взялись кони, нужно было сразу. Не приведи господи, подношение от какого-нибудь просителя.
– Это что за красавцы в оглоблях? У нас вроде таких не было, – спросил он, едва Мишка вошел в комнату.
– Так из трофеев, – развел паренек руками. – Тебе не до того было, так велел сюда их пригнать. Благо и масти одной, и порода сразу видна. Аглицкие рысаки. В наших местах редкие, – закончил денщик с явным восхищением в голосе.
– Казачья кровь свое взяла, – понимающе усмехнулся Руслан. – А чего продавать их не стал? Они хороших денег стоят, – не удержавшись, поддел он паренька, помня его тороватость и прижимистость.
– Княже, – укоризненно протянул Мишка. – То ж твой трофей. Скажешь, так и продать не долго. Но только жалко. У тебя под седло испанец, на племя аргамак, а эта пара в коляску.
– О! Точно. У нас же еще и кобыла имеется, – вспомнил Руслан еще об одном трофее. – Только где мы ей жеребца искать станем?
– Нашел беду, – фыркнул Мишка. – Вон, я ее намедни вываживал, так купцы чуть из пролеток не вываливались, ее рассматривая. Трое уже про племя спрашивали.
– У них что, породистые жеребцы имеются? – не понял Руслан.
– У всех троих, – решительно кивнул паренек.
– Погоди, я, может, чего не понимаю. Но насколько я помню, хозяин кобылы за спаривание платит. Тогда какой им с того интерес?
– Так-то оно так, да только для хорошего племени нужно сперва на первого жеребенка посмотреть, – рассудительно принялся пояснять Мишка.
– Так, казак, – осадил его Шатун. – Пошли вниз. По дороге мне все это расскажешь. А то мы тут будем конские стати до морковкина заговенья обсуждать.
– Серого продать можно, – плюхнувшись не сиденье напротив парня, продолжил Мишка начатый разговор.
– Серый покрепче твоего солового будет, – подумав, высказался Руслан.
– Это верно. Мой-то немолод уже, – вздохнул Мишка.
– Вот и сведи его матери. В оглобли. А на Серого сам сядешь, – принял Шатун соломоново решение. – Серый и к бою приучен, и в скачке вынослив. А твой, того и гляди, отставать начнет.
– Благодарствую, княже, – радостно улыбнулся Мишка.
Благосостояние его семьи медленно, но верно улучшалось. Дом его матери уже отремонтировали, кое-какую худобу приобрели, теперь вот еще и второй конь в хозяйстве будет. И это не говоря про приданое сестренкам. Руслан свое слово сдержал и каждой из девчонок выделил на будущее обустройство по двадцать пять рублей. И это был еще не конец. Мишка, получая жалованье, откладывал по рублю каждой девчонке, и Шатун, зная это, платил на три рубля больше, давая ему возможность поддерживать семью. Коляска подкатила к базару, и казаки, привязав коней к задку транспорта, тут же окружили осторожно вылезшего из коляски парня. Оставшийся на козлах казак демонстративно передвинул кобуру с револьвером на живот и, поигрывая нагайкой, огляделся, всем своим видом показывая, что любому злоумышленнику придется несладко. Все приехавшие не спеша вошли на территорию базара, и Руслан, оглядевшись с высоты своего роста, негромко скомандовал: