Шатун
Шрифт:
– Любимый муж - это похвально, - с пониманием кивнул Земцов и опустил руки.
– Но ты, дуреха, меня неправильно поняла.
– Правда? Какая радость, - бормотала Люда.
– Только просвети меня, глупую, как тебя надо было понять?
– Не понимаешь?
– Нет, - честно призналась Люда.
– Хоть убей…
– Тогда следи за моей рукой, - предложил Земцов и пощелкал пальцами, привлекая ее внимание.
– Смотри: вот она приближается, приближается к твоей нежной шее…
Он вдруг схватил ее за воротник и рванул вниз. Кофта с треском порвалась, по стене защелкали пуговицы. Людмила опешила, схватилась за рваные края, закрывая лифчик.
– Земцов, ты с ума сошел?
– прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Зачем вещь портить?
– Не понимаешь?
– Да иди ты!.. Много выпил, что ли?
Она прижимала рваные края к груди, будто надеялась, что они срастутся.
– Теперь следи за второй рукой, - прошептал Земцов.
– Пошел вон, - сказала Люда и пригрозила: - Я тебя сейчас ударю в глаз!
Но она не смогла даже оттолкнуть его от себя. Земцов легко склонил ее голову набок и впился губами в открытую шею. Люда молча боролась, но со стороны это было почти незаметно.
– Вот теперь хорошо, - сказал он, отступая на шаг назад и любуясь лиловым пятном чуть выше ее ключицы.
– Дурак!
– ответила Люда, уже не скрывая своего настроения и не боясь серьезно поссориться.
– Дебил! Кровью харкать будешь за такие шуточки!
Она вытирала ладонью мокрую шею и едва сдерживала слезы, потому что ее угроза была пустым звуком: заступиться за нее было некому. Сама она не могла даже влепить Земцову пощечину, потому как он был значительно выше ее. Ставить в известность троих подвыпивших мужчин, сидящих на первом этаже, было смешно и нелепо. А пожаловаться самому близкому и любимому человеку - мужу - Люда не могла, потому что уже обманула его и была вынуждена обманывать и дальше, объясняя появление на своей шее засоса и обстоятельства, при которых была порвана кофта.
Земцов словно знал обо всем этом, смотрел на нее и улыбался.
Глава 24
Когда он спустился в гостиную, свет был потушен и на столе горели свечи. Старомодный приемник с зеленым индикатором настройки и динамиком, обтянутым тканью, пытался из шипения и треска создать мелодию. Это получалось у него не слишком хорошо. Волна была упряма и покоряться старому приемнику не желала. Тем не менее Ирина и Вешний настойчиво изображали танец. Он держал ее руку в своей и, обнимая за талию, пытался вальсировать, но все время наступал Ирине на ноги. Ирина терпела, с отчаянием поглядывая на свои бархатные туфли.
Белкин грел в ладони рюмку, глядя через нее на пламя свечи, и казалось, что он спит с открытыми глазами. Пирогов прирос к своему стулу, за весь вечер ни разу не покинув его. Наверное, он был голоден и ждал удобного случая, чтобы наполнить тарелку.
– А где Люда?
– спросил он Земцова.
Ситуация была достаточно двусмысленной, чего, собственно, и добивался Земцов, а правдивый ответ лишь прибавил двусмысленности.
– Она пока не может спуститься, - ответил Земцов, быстрыми шагами подойдя к столу.
– Впрочем, ее присутствие не обязательно. Предлагаю всем очень увлекательную игру.
Он стал перекладывать на край стола тарелки с закусками, освобождая середину. Потом оперся о стол и одним сильным выдохом задул все свечи.
Комната погрузилась во мрак.
– Эй!
– произнесла из темноты Ирина.
– Это не смешно.
– Я сейчас зажгу свет, - предложил Вешний, и тотчас что-то с грохотом упало на пол. Наверное, он задел стоящий рядом стул.
– А в чем заключается игра?
– невнятным голосом спросил Пирогов. Похоже, что он дотянулся до закусок и стал наверстывать упущенное.
– Сейчас узнаете, - загадочным голосом произнес Земцов.
– Наберитесь терпения.
– Не представляю, что можно делать в полной темноте, - сказала Ирина. В ее голосе угадывалось раздражение. Земцов вынудил ее замереть посреди темной комнаты в ожидании какой-нибудь дурацкой шутки. На всякий случай она стала водить перед собой руками, чтобы Земцов не смог приблизиться к ней неожиданно.
Вспыхнуло пламя зажигалки. Стали проявляться предметы и бронзовые лица. Земцов, держа зажигалку над головой, подошел к стене и зажег свет. Все посмотрели на стол. Посреди него, веером, лежали пять стодолларовых купюр.
Вешний многозначительно посмотрел на Ирину, словно хотел спросить: не те ли это купюры, которые мы подсунули Земцову? Ирина, почувствовав приближение схватки, села в кресло, закинула ногу на ногу, скрестила на груди руки. Белкин склонился над купюрами, внимательно рассматривая их.
– Здесь кроется какой-то смысл, - пробормотал он.
– Фальшивые?
– поинтересовался Пирогов, взбираясь на стул с ногами.
– Я думаю, что не фальшивые, - ответил Земцов.
– А самые обыкновенные.
– Тогда в чем фокус?
– А фокус в том, что я предлагаю каждому из вас выбрать любую купюру и сосчитать сумму цифр, из которых состоит ее восьмизначный номер. Он на обратной стороне. У кого эта сумма окажется наибольшей, тот забирает купюру себе. Затем я добавлю недостающую, тасую и раскладываю заново. И начинаем по второму кругу.
– Это что, шутка?
– не поверил Белкин, еще ниже склоняясь над купюрами.
– Здесь какой-то подвох…
– Все номера состоят из нулей, - предположил Пирогов.
– Значит, никто не выиграет.
– Выиграет, - заверил Земцов.
– Если потом ты скажешь, что наступила моя очередь выкладывать на стол свои деньги, то я не играю!
– предупредил Пирогов.
– Нет, не скажу, - ответил Земцов.
– Играем до тех пор, пока не закончится эта пачка.
И он показал всем пухлый конверт.
– А в честь чего такая щедрость?
– с прежним сомнением произнес Белкин.
– Тебе что, деньги девать некуда?
Вешний и Ирина хранили гробовое молчание.
– Смелее!
– Земцов похлопал по плечу Пирогова.