Шатун
Шрифт:
– Макошь выведет тебя к цели руками своих ведуний.
– А что потом?
– Потом будет то, что пожелает богиня, – насупила брови Всемила. – Твои сомнения оскорбляют и Макошь, и меня, ее кудесницу.
– Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в твоей богине. Тем более что ничего определенного мне никто пока не сказал.
– Взгляни мне в глаза, – потребовала кудесница.
Искар взглянул и ужаснулся глубине зениц, распахнувшихся ему навстречу бездонными колодцами. Женщина была явно не простая, несмотря на свой незамысловатый наряд. Отрок почувствовал силу ее глаз на себе и не успел от этой
– Иди за мной, – сказала кудесница, беря его за руку.
Искар спорить не стал, просто шагнул следом в неизвестность. Пол ушел из-под его ног, что не вызвало в нем ни страха, ни удивления. Ибо в том мире, куда повела его кудесница, все было не так, как в мире нашем. Искар не шел, не сидел и не стоял, он просто существовал. Он четко увидел медвежье капище. Драгутина он тоже видел, но за боярином угадывался еще кто-то. Из медвежьей личины все время проступало два лика, сменяя друг друга. Второй человеческий лик не был известен Искару. А среди других мелькавших лиц он опознал только Ляну и кудесницу Всемилу. Потом все исчезло, и остались только черные колодцы зениц Макошиной ведуньи.
– Кого ты видел? – спросила Всемила.
– Драгутина, – неохотно отозвался еще не пришедший в себя Искар. – И еще один там был. Тоже Шатун, но годами много старее. Ляну я еще видел и тебя.
От всего увиденного и пережитого Искар смертельно устал. Шагая вслед за Ляной, он засыпал на ходу, и ведунье приходилось время от времени его встряхивать за плечо. От этих встряхиваний у Искара разболелась рана в боку, и когда он наконец добрался до ложа, то уснуть не смог, а просто лежал в изнеможении, глядя в потолок невидящими глазами.
Мыслей в Искаровой голове не было, зато без конца крутились лики и личины, которые он увидел в зеницах Макошиной кудесницы. Мельтешение этих личин отрока раздражало, и он тихо ругался в пространство в расчете на чуткие Лянины уши.
Зеленоглазая его услышала и тут же принялась укорять за небрежение к бабьей богине и пугать его карами. Голос ведуньи вернул Искара к действительности. Он скосил глаза в сторону сердитой Ляны и сказал насмешливо:
– А тебе связь с нечистыми не пройдет даром.
– Молчи! – Рассерженная ведунья зажала ему рот маленькой ладонью. – Будешь болтать, я тебя ударю.
Искар взял ее ладонь в свои руки:
– Про нечистых я сказал, чтобы ты начеку была. Кроме Драгутина, есть еще и другой Шатун, который тобой интересуется.
Ляна перестала ругаться и призадумалась. Сидела она на Искаровом ложе, но мысли ее, как он понял, были очень далеко. Наверняка она что-то знала о втором Шатуне, но делиться своими знаниями с Искаром не торопилась. Похоже, что и она, и кудесница Всемила, и Драгутин держали Искара за несмышленыша, которого нужно за руку водить по нехоженым тропам. Кабы не мать Милица, то сбежал бы Искар из Макошина городца куда подальше. Но теперь он точно знал, что путь его матери в Страну Забвения начинался из медвежьего капища и, чтобы спасти ее, нужно найти второго Шатуна и избыть его заклятие. И еще кое-какие мысли на этот счет у Искара появились. Припомнилось ему сейчас, как рассердилась Ляна на Щека за одно только упоминание имени Листяны Колдуна.
– Второго Шатуна не иначе как Листяной зовут, – сказал Искар наобум и по тому, как дрогнули в его руке пальцы Ляны, понял, что попал в цель.
Радоваться своему открытию он, однако, не спешил. Знать имя Шатуна мало, как мало знать и его истинное лицо. Ибо это свое лицо Шатун под чужими личинами прячет – поди разберись!
– Листяна давно умер, – сказала Ляна. – А его городец был разрушен ближниками Перуна. Листяну Колдуна Ударяющий бог покарал за то, что он Слово, данное высшими силами для добрых дел, хотел обернуть к своей пользе.
– А где сейчас это Слово?
– Никто не знает, – покачала головой Ляна. – На схрон, где оно укрыто, Листяна наложил заклятие. Всякий, кто с нечистыми помыслами подойдет к тому схрону, рабом духа Листяны станет и по его указке будет жить.
– А почему волхвы и кудесники славянских богов не могут справиться с заклятием Шатуна?
– Дело не в Листяне, а в тех силах, что стоят за ним и норовят управлять миром наравне с богами. Сила богов и сила нечистых духов выражается через человеческие поступки и людскими деяниями растет. Коли благих деяний больше, то сила богов растет, а коли больше злых деяний, то увеличивается влияние нечистых в наших землях.
Искара огорчили слова Макошиной ведуньи. Он предпочел бы, чтобы славянские боги сами боролись с нечистыми духами, а не надеялись на людскую поддержку. Что же касается Искара, то множить зло он, конечно, не собирался, но и сил особых, чтобы со злыми духами воевать, в себе не чувствовал.
– Со злыми духами боги справятся и без тебя, – рассердилась Ляна. – А ты должен бороться с людьми, которые с дурными помыслами захотят подобраться к схрону Листяны.
– Откуда же мне знать, дурные у них помыслы или благородные? – возмутился Искар.
– Боги тебе помогут, – не очень уверенно сказала Ляна. – Но и нечистые духи будут тебя соблазнять, Искар. Не говоря уже о плохих людях.
– Это с какой же стати? Я что, медом намазанный, чтобы ко мне все липли?
– Ты в медвежьем капище провел два дня. И зачат ты был там же. Мысли Листяны Колдуна на тебя снизошли, а значит, проникнуть в схрон можешь только ты один.
Искар не обнаружил в своей голове чужих мыслей. А про Листяну и его схрон он узнал от той же Ляны. Путает что-то зеленоглазая ведунья, тем более что не два дня провел в капище отрок, а только один.
– Ничего я не путаю, – возразила Ляна. – Зря, что ли, я тебя взваром поила? Свои мысли ты должен был потерять за это время, а чужими проникнуться.
Искар на зеленоглазую страшно рассердился – колдунья еще почище того Листяны! И ведь не хотел же он пить тот взвар, но доверился свинине, которая, по слухам, отбивает любое колдовство.
– А может, у меня с твоего колдовского варева загнила душа! – взъярился Искар. – И ей теперь не найти дороги в Страну Света!
– Значит, вместе плутать будем, ибо я тот взвар тоже пила, и душа моя в том капище соединилась с твоей. Если твоя душа уйдет в Страну Забвения, то и мою душу боги не пустят в Страну Света. И Драгутинова душа будет погублена навеки, не говоря уже о душе твоей матери. И много других душ последуют за нами. А в Радимичских землях воцарятся хлад и мор.