Шайтан-звезда (Часть 1)
Шрифт:
– Перетягивай, о Ясмин, а тебе, о Мамед, придется пойти в хан и принести книгу. Я буду ждать тебя здесь. Иди и ты с ним, о Ясмин. Он принесет книгу, а ты к нашему приходу приготовь ужин. И непременно купи орехи и миндаль к рисовому пилаву, и жареных корней аронника, и свежих плодов и сушеных, на закуску...
– На те деньги, что у нас остались, я могу лишь купить поджаренного сыру, белого меда, бананов и хлеба, о Саид.
– Пусть будет поджаренный сыр, клянусь Аллахом, я не привередлив. Ступайте же оба, и не мешкайте...
– Но чтобы купить такой простой еды, как сыр, мед, хлеб и бананы, нет мне нужды идти в хан вместе с Мамедом, о Саид. Я бы охотнее осталась тут с тобой, и отдохнула на скамье, а потом Мамед принес бы книгу, и ты приобрел ожерелье, и мы, поддерживая тебя с двух сторон, отвели тебя домой...
– Да стану я жертвой женского языка! Ступайте оба, ради Аллаха! Я хочу посидеть тут в одиночестве.
– Пойдем, о Ясмин, не будем его сердить понапрасну, не станем раздражать твоего господина...
– Не приближайся ко мне, о сын греха!
– Я пойду на приличном расстоянии, о Ясмин. Если бы ты знала, до чего не хочется мне расставаться с этой книгой историй! Ведь я так и не знаю, чем кончились приключения мудреца Барзаха и царевича Салах-эд-Дина. Как хорошо было бы, если бы ты позволила мне дочитать хотя бы эту историю!
– Если только ты управишься до того мига, как солнце коснется крыш, о почтенный Мамед. Тогда у тебя останется достаточно времени, чтобы отнести книгу Саиду, а у него - достаточно времени, чтобы показать ее евнуху.
– А это уж как позволит Аллах, о Ясмин. Ведь книга имеет такой вид, будто переписчик время от времени прикладывался к кувшину. Одни страницы написаны отчетливо и вразумительно, а другие - совершенно отвратительно.
– Очевидно, так оно и было, о почтенный Мамед. Идем скорее, и отдались наконец хотя бы на четыре шага, ради Аллаха! Что подумают о нас правоверные?
* * *
Продолжение истории о мудреце Барзахе и царевиче Салах-эд-Дине
– О матушка!
– сказал царевич.
– Тебе известны мои обстоятельства, почему же ты до сих пор молчала о том, что у тебя есть кувшин и раб кувшина? Никто не вернет мне Захр-аль-Бустан, кроме Маймуна ибн Дамдама!
И аз-Завахи испугалась и посмотрела на Барзаха, а Барзах испугался и посмотрел на аз-Завахи. И оба они подумали об одном и том же. Ведь царевич подслушал их разговор, и узнал их тайну, и он может наутро пойти к своему отцу, царю Садр-эд-Дину, и рассказать, что оба они занимались колдовством на крыше дворца, и что им служит раб кувшина.
Но аз-Завахи была крайне привязана к царевичу, а Барзах всего лишь обучал его наукам и получал за это немалые деньги. И аз-Завахи впала в крайнюю растерянность, а Барзах, напротив, сразу понял, в чем его спасение.
– О раб кувшина, возьми царевича, унеси его к морю и оставь на одном из островов зинджей, чтобы он навсегда поселился среди них!
– приказал Барзах рабу кувшина Маймуну ибн Дамдаму.
– Ради Аллаха, пощади царевича!
– взмолилась аз-Завахи.
– А ты, о дитя, не спорь сейчас с учителем и не противоречь ему, ибо твоя жизнь в опасности!
Но царевич Салах-эд-Дин не послушал аз-Завахи, и принялся грозить Барзаху, а Барзах отвечал ему, что он не знает, где Захр-аль-Бустан, но возмущенный царевич его не слушал. Он потребовал, чтобы Маймун ибн Дамдам облетел все города, где бывают купцы, в поисках красавицы, и нашел ее, и забрал от мужа, и принес во дворец.
И он выхватил из ножен свой ханджар, и бросился на Барзаха, но он не знал, что прежде совершения колдовства Барзах обвел место для себя и аз-Завахи кругом, начертанным острием тонкого и длинного ножа, и прочитал заклинания, так что царевичу не было доступа к ним обоим.
– Ты слышишь, что говорит этот безумный? Ты видишь, что он делает? обратился тогда Барзах к аз-Завахи.
– Можем ли мы исполнить его желание?
– Мы не можем этого совершить, о Барзах, - отвечала аз-Завахи.
– Ведь кувшин мне дали лишь на хранение, ради спасения Маймуна ибн Дамдама, а то, что я призываю раба кувшина, может послужить причиной его гибели! Поэтому я не заставляю его делать ничего такого, что вскоре стало бы явным и привлекло внимание недоброжелателей! Клянусь Аллахом, он в эту ночь уже достаточно потрудился. А если он будет летать еще, то его, чего доброго, заметят джинны, подданные Красного царя, врага Аллаха, и наше дело откроется!
– О аз-Завахи!
– сказал тогда Барзах.
– Даже если мы пошлем раба кувшина искать женщину, и он к утру найдет ее, и принесет, кто поручится, что царевич не станет требовать услуг Маймуна ибн Дамдама всякий раз, когда ему захочется овладеть какой-либо диковиной? Он еще дитя, изнеженное и избалованное, и если мы сейчас от него не избавимся, он погубит и нас, и раба кувшина! И лучше, чтобы раб кувшина рискнул еще раз, чем если царевич расскажет царю о наших делах.
И у аз-Завахи не нашлось возражений.
Тогда Барзах вырвал из бороды волосок, и пошептал над ним, и приказал Маймуну ибн Дамдаму взять царевича, и отнести его в какой-либо город, где живут правоверные, и оставить на рыночной площади, и положить рядом с ним кошелек, набитый золотыми динарами, чтобы он не знал нужды. А старуха аз-Завахи успела шепнуть царевичу, что непременно постарается ему помочь.
И Маймун ибн Дамдам взял царевича, и отнес его в некий город, и поставил на рыночной площади, и улетел.
А царевич впал в длительный сон, а когда он проснулся, вокруг стояли жители того города, и толковали о нем, и удивлялись его одежде, и показывали на него пальцами. И он открыл глаза, и услышал речь, и узнал язык, на котором говорили жители города. А это был один из тех языков, которым его обучали, и он был похож на родной язык царевича. И царевич сел, и поправил свою одежду, и нашел кошелек.
И люди спросили его, кто он таков и каковы его обстоятельства. Царевич же, невзирая на возраст, был очень сообразителен, и он не хотел говорить им правду о своем происхождении, чтобы его не приняли за бесноватого, и сообщил, что он из семейства врачей, обладателей знания, и поссорился со старшими братьями, и покинул дом, и доверил себя и свои пути Аллаху, и пришел в этот город, чтобы заниматься своим ремеслом.
Тогда жители города решили его испытать, и отвели к одному из врачей, известному своими знаниями, и врач расспросил царевича, и видит: тот усвоил многое, и обладает приятными манерами, и хорош собой. И в сердце того врача поселилась любовь к царевичу, и он похвалил Салах-эд-Дина, а тот отвечал ему стихами: