Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– О друзья Аллаха!
– сказал наконец он.
– У меня есть то, что вам нужно. Я знаю, где сейчас находятся благородные айары и их предводитель. Они остановились в караван-сарае, принадлежащем моему дяде, и это в трех фарсангах отсюда. Что вы скажете об отряде в три десятка молодцов, каждый из которых, невзирая на крайнюю молодость, осилит пятерых мужей? Они владеют любым оружием, и беспрекословно повинуются свому предводителю, и взбираются на отвесную стену при помощи арканов, и нет среди них ленивого или слабого! Хотите ли вы, чтобы я привел сюда
– Приведи его сюда, ради Аллаха!
– потребовал Барзах.
– И награда - за нами!
– Но если мы не сумеем договориться с этим человеком, ты получишь четверть награды, - добавила Шакунта, не называя, впрочем, всей суммы.
Хозяин хана, прищурившись, рассмотрел ее одежду и одежду Барзаха.
Судя по виду и поведению, оба они были людьми зажиточными.
Он представил себе, какова могла бы быть его прибыль в этом деле, и заранее обрадовался.
– Если будет угодно Аллаху, вы договоритесь, - сказал он.
– Но я хочу вас предупредить - сам предводитель неразговорчив, и он скрывает свое лицо, а говорить следует с его помощником, которого он называет дядюшкой. Тот воистину во многом осведомлен! И предводитель ничего не делает, не посоветовавшись с ним, и молодцы почитают его, так что ваше дело - в его руках.
– Что он за человек? Из благородных ли он?
– спросил Барзах.
– Я видел его лишь раз, и я не расспрашивал его о происхождении. Это старец, малого роста, и во всех семи климатах вы не найдете подобных бровей. Они торчат на целых два пальца, предохраняя от солнечных лучей не только щеки, но даже нос!
– сообщив эту примету, хозяин хана зычно расхохотался.
– Впервые слышу, чтобы большие брови входили в число достоинств айаров, заметила Шакунта.
– Откуда ты знаешь, на что способны эти молодцы? Они сами тебе рассказали о себе?
Тут хозяин хана оказался перед выбором - солгать ради прибыли или сообщить правду.
Но он оказался бы недостоин своего ремесла, если бы не сумел извернуться.
– Разве айары рассказывают кому-то о себе?
– осведомился он.
– Я знаю, что они прибыли в караван-сарай с немалой добычей, и предводитель со своим советником возили ее в Эдессу продавать, а сами молодцы времени зря не теряют, и тот, кто видел, как они карабкаются по горным склонам, затевая поединки, и как они плавают в заводи, обгоняя друг друга, не станет спрашивать, на что они способны!
– Я хочу посмотреть на них!
– решительно, пока Барзах еще только раскрывал рот, сказала Шакунта.
– Ты поедешь с нами, о друг Аллаха, и если это - те, кого мы ищем, то мы останемся с ними, а ты вернешься сюда с прибылью, и возьмешь наши вещи, и будешь хранить их до нашего возвращения. Во имя Аллаха - идем!
Она резво вскочила с ковра.
Барзах поднялся медлительно, с великим неудовольствием на лице.
Впрочем, уже и то было хорошо, что Шакунта уже не колола его в поясницу джамбией.
А хозяин хана, увидев, как один из его собеседников засовывает за пояс
Он понял, что один из этих двоих, говорящий кратко и решающий стремительно, - сам благородный айар, так что дело его прибыли повисло на волоске. А когда выяснится, что он морочил голову обладателю джамбии, сводя его с людьми неизвестного происхождения и ремесла, то ангелы Мункар и Накир, ожидающие всякого правоверного за могилой, переглянутся между собой и протянут руки к своим страшным палкам...
А повадки Шакунты воистину за долгие годы сделались таковы, что не только бестолковый горожанин или безграмотный бедуин, но и опытный в своем ремесле хозяин хана принял бы ее за айара, хотя ей самой это в голову не приходило.
Тот же кое-как встал и, мучительно изобретая предлог, чтобы уклониться от путешествия к дяде, забормотал нечто невразумительное о хворостях, заботах и обстоятельствах.
Шакунта и Барзах не поняли, в чем дело, и потребовали выполнения договора, причем Барзах воздействовал словами из Корана, а Шакунта, которая никогда не была особенно сильна в богословии, предпочла молча показать джамбию, и это оказалось вразумительнее.
И они сели на верблюдиц, и погрузили сундук с оружием Шакунты, причем лошадей, которых дал ей аль-Сувайд, невольники повели в поводу следом. И они благополучно добрались до караван-сарая, где надеялись встретить айаров и их предводителя. И они увидели, как на склоне горы резвятся дочерна загорелые юноши, подобные ловким обезьянам.
– Но это же почти дети!
– шепнул Шакунте Барзах.
Но ей это обстоятельство пришлось даже по вкусу.
– Тем лучше, о сын греха!
– отвечала она.
– Дети, которых обучают воинским искусствам, покорны учителю и доверяют ему, а мне есть чему научить их!
– Ты собираешься преподавать мастерство драки айарам?
– ушам своим не поверил Барзах.
– Почему бы и нет? Ведь преподали же его однажды мне, и я была тогда ненамного старше этих мальчиков.
Хозяин хана велел невольникам позвать своего достойного дядю, и дядя вышел, и радостно обратился к путникам с прекрасными словами:
– Привет, простор и уют вам, о друзья Аллаха!
Когда же он увидел печальную образину племянника, то забеспокоился.
Племянник же заговорил таким образом, что лишь многолетняя привычка к льстивой улыбке спасла дядю от того, чтобы открыть от изумления рот.
– Я привез сюда этих господ, о дядюшка, чтобы устроить им встречу с предводителем доблестных и благородных айаров, которые живут в твоем караван-сарае! И я не хотел отпускать их одних, потому что нрав айаров горяч, и при намеке на опасность они сперва наносят удар, а потом думают, зачем это было нужно! Подтверди мои слова, о дядюшка, что у тебя поселились самые доблестные и удачливые айары, каких ты только видел в жизни!
– Клянусь Аллахом!
– ничего не понимая, воскликнул дядя.