Шедевр

Iriri

– А что в результате стало с твоим отцом? – вопрос довольно щекотливый. Ведь каким-то же образом Оскар вступил в права владения этим домом и прилегающими к нему территориями. Значит, вряд ли тот умер неестественной смертью. Хотя, зная Оскара…

– Он всегда жил отшельником, не пуская к себе никого из гостей, – отвечает он. – В результате скончался от язвы желудка, так и не вызвав службу спасения. Нелепо, правда?

– Ты был счастлив? – спрашиваю я, привычно по-турецки усаживаясь на кровать и открывая тетрадь на том месте, где остановилась в прошлый раз.

– Счастлив? О, да! – судя

по голосу, Оскар улыбается. – Если руководствоваться твоей терминологией, тогда закончилась самая неприятная глава моей жизни. Но следует признать, что в одном он был прав. Свобода – это один из главных компонентов человеческого счастья. Когда ограничивают свободу твоих действий, сбивают твою жизнь с привычного ритма, не дают тебе заниматься тем, чем ты хочешь, ты не будешь счастлив. Можно обманывать себя сколько угодно, говоря что тебе все равно и всё это не имеет значения.

Я ничего не отвечаю по той простой причине, что наконец-то дорываюсь до своей писанины, и после нескольких часов откровенного мазохизма с роялем это словно глоток ледяной воды в жаркий день. Пишу все, что приходит мне на ум, не обращая внимания, насколько мои мысли относятся к теме произведения. Все равно это лишь самый начальный черновой вариант, коих еще будет штук этак десять. А мысли лишними не бывают. По крайней мере, так будет легче вспомнить сегодняшний день до мельчайших деталей.

– А что насчет тебя? – задает вопрос Оскар, когда я отрываюсь от тетради, потому что закончились чернила в ручке.

В первый момент я даже вздрагиваю, потому что за время работы успела позабыть не только о его существовании, но и о том, где я, собственно, нахожусь. С горем пополам я соображаю, о чем он меня спрашивает, но так и не прихожу к единому мнению. Так и хочется прочитать ему лекцию о важности конкретики…

– А что насчет меня? – эхом отзываюсь я. Как спросил, так и ответила.

– Твои родители, – уточняет он. – Какие они? Судя по тому, как ты реагировала на мою ситуацию, отношения в твоей семье далеки от подобного.

Я пожимаю плечами. До такого у нас действительно не доходило, хотя случалось всякое. В общем-то, у нас самая обычная семья. Таких миллионы.

– Они убежденные идеалисты, – говорю я, обдумывая свои же слова. Врать я не собираюсь, а сказать можно многое. Но краткость – сестра таланта, вот и приходится думать, как объяснить ситуацию в двух словах, при этом не растеряв смысл. – Но в их работе по-другому нельзя. Мой папа – прокурор, мама – судья. Они очень хотели, чтобы я пошла по их стопам. Ну, я не имела ничего против, и тоже пошла на юридический. Вот только когда бросила работу и с головой ушла в творчество, они не захотели этого понять. Но к тому времени я уже успела заработать достаточно, чтобы не зависеть от них. Они ненавидят мое творчество, считая его аморальным. Ну, ты понимаешь… Они ведь оба работают в системе правосудия, а главные герои моих книг – это те, с кем они борются.

– А что ты чувствуешь по отношению к ним?

– Ну, они, в конце концов, мои родители, – отвечаю я. – Я уважаю их позицию, вот и все. Если же дело доходит до конфронтации, я предпочитаю не участвовать в споре. Да, у нас больше нет былой семейной близости, но это совсем не значит, что я испытываю по отношению

к ним какие бы то ни было отрицательные эмоции. Просто у них своя жизнь, а у меня своя. Если тебе интересно, то когда мы долго не видимся, я по ним почти не скучаю. Но, разумеется, если они попадут в сложную ситуацию, я сделаю все, чтобы помочь.

Сама не знаю, почему меня пробило на всю эту откровенность, но сказанного не воротишь. Да и не сказала я ничего толком. И уж тем более я здорово сомневаюсь, что Оскару понадобится что-то от моих родителей. Ага, так и вижу, как он требует у них выкуп за меня…

– А твой отец? – интересуюсь я. – Есть ли у меня шанс увидеть его? Что-то подсказывает мне, что он вполне может быть где-нибудь здесь.

«В большой колбе с бальзамом», – про себя добавляю я.

– Как знать, как знать, – загадочно усмехается Оскар.

========== Глава 9. Время ==========

Нет, я все больше начинаю склоняться к мысли, что у этого невозможного человека, чье всевидящее око зрит за всем происходящим в этом доме, есть брат-близнец, а то и не один. А иначе как еще он может наблюдать и общаться со мной и одновременно с этим разбрасывать для меня по дому маленькие подарочки, каждый из которых приводит меня во все большее смятение.

Первый шок от попадания сюда у меня уже давно сошел на нет, я вообще быстро привыкаю к новому, но такого я не ожидала. Через какую-то неделю нахождения здесь мне уже упорно начинает казаться, что я жила в этом доме всю свою сознательную жизнь. И мне ни капельки не хочется покидать это место. Хочется быть здесь всегда, до самой смерти.

Так, стоп! Я изо всех сил мотаю головой, что окружающий меня мир начинает крутиться перед глазами. О чем я вообще думаю?! Неужели Оскар все-таки задурил мне голову своими сладкими речами? Но ведь мы, черт возьми, не разговаривали ни о чем из ряда вон выходящем. О семье, о творчестве, о жизни… Тогда откуда такие мысли? Нееет! Надо сосредоточиться на деле, книга и только книга, а уж потом гори оно все синим пламенем!

Мест, которые я в этом доме еще не осмотрела, с каждым днем становилось все меньше и меньше. Хотя последние два дня я предпочитала сидеть на балконе и писать. Уж не знаю, откуда у меня появился этот ненормальный комплекс отличника, но факт его наличия был неопровержим. Перечитав в очередной раз написанное, я внезапно воспылала к тексту такой лютой неприязнью, таким немыслимым, никуда не годным привкусом ахинеи отдавало каждое слово, что я там же за столом изорвала тетрадь в клочья, которые тут же сожгла в пепельнице. После чего села писать заново.

Тем же вечером и обнаружилось, что, помимо нас с Оскаром в этом доме есть еще одно живое существо, о существовании которого я до этого даже не подозревала. Вот что делает обычный человек, видя рядом с собой змею? Правильно, старается делать все, от него зависящее, чтобы поскорее оказаться от нее как можно дальше.

Я же, по привычке с головой уйдя в творчество, заползшую на стол королевскую кобру даже поначалу не заметила. Впрочем, змея, за исключением своего присутствия, ничем к себе внимания не привлекала, свернувшись кольцами под теплыми солнечными лучами. Я обнаружила ее только тогда, когда решила сделать перерыв и глотнуть чаю.