Шефы тоже плачут
Шрифт:
– Я… когда-нибудь… убью тебя, Марина, - обещаю, когда ко мне возвращается возможность говорить.
– Нормально вообще! Я тебе тут жизнь спасаю, а ты членовредительством грозишься, - притворно-обидчиво сокрушается подруга.
– Это теперь так называется?
– Ага. Ну хоть немного помогло?
– Неа. Но я запьянела.
Насморк действительно исчез. Или мне просто стало всё равно, течёт у меня из носа или нет. По венам разлилось такое приятное тепло, от которого хотелось улыбаться во весь рот. И даже
– Запьянела? Этим надо воспользоваться, - решает Маринка, устраиваясь в кресле удобнее.
– Рассказывай, как ты со своим шефом. Что у вас?
– У нас?
– Ну, да. У вас.
– А что может быть у нас? Он меня доводит, я не сдаюсь.
– Ладно тебе. Андрей просто прелесть.
– Это пока ты не на моём месте. Была бы на моём, он бы к тебе цеплялся.
– Завидую.
– Нечему. Иногда мне кажется, я не выдержу и сяду по статье сто пятой.
– И лишишь генофонд такого мужчины? Какая ты злая.
– У меня есть на то все основания!
– Я выставляю указательный палец вверх, давая понять, что готова отстаивать свою позицию относительно Орловского до победного. Но пересказать то, что подруги знают наизусть и без моих повторений, не успеваю - раздаётся звонок в дверь.
– Ты пиццу заказала?
– удивлённо спрашивает Катя.
Я пожимаю плечами. Больше гостей я не ждала, ничего с доставкой на дом не заказывала. Значит, кто-то из соседей. Я открываю дверь, не глядя в глазок, и зря. На пороге стоит Орловский собственной персоной.
– Выглядишь ужасно, - говорит он, и мне лишь на мгновение кажется, что в его взгляде мелькает тревога. Привидится же такое.
– Спасибо.
– Надеюсь, самочувствие лучше вида.
– Надейся. Тебя каким ветром сюда принесло?
– Попутным. Мама попросила заехать и привезти тебе это.
Он вручает мне пакет, который я инстинктивно прижимаю к груди. Даже заложенный нос не мешает мне понять по запаху, что Орловский привёз имбирь, лимон и что-то ещё, корицу, что ли?
– Спасибо, - снова повторяю я.
И на этом вроде бы можно было завершить разговор, но этот засранец стоит и не уходит. Вот только смотрит совсем не на меня. Его взгляд направлен куда-то мне за спину, а на лице при этом появляется довольная ухмылочка. Слышу, как сзади переговариваются девчонки.
– Так. Передача «Навести больного» завершена. Можешь ехать, - говорю я ему и пытаюсь закрыть дверь, что Орловский не даёт сделать, придержав её рукой.
И почему сейчас внутри рождается какое-то странное чувство? Будто у меня пытаются забрать что-то моё, принадлежащее мне с самого детства? Нехорошее такое ощущение, которое надо бы гнать метлой куда подальше.
– Пухляшик, ты почему такая злая?
– интересуется Андрей, всё так же заглядывая в квартиру.
– И невоспитанная. Пригласила бы в гости.
– Ещё чего! Не хватало в ресторане эпидемию устроить.
– Зря опасаешься. К твоей заразности я привык давным-давно. У меня на неё стойкий иммунитет.
Он вдруг перевёл взгляд на моё лицо и, вскинув брови, наклонился прямо к губам. Дурацкое предположение, что Андрей вот-вот меня поцелует, заставило меня впасть в такой ступор, что я лишь испуганно воззрилась на его рот в каких-то паре сантиметров от моего и забыла, как делать следующий вдох.
– Пухляш… ты что - пила?
– поинтересовался он тихо, как будто был моим старшим братом, который поймал меня на месте преступления.
– Немножко, - пискнула я, отступая на шаг.
– И вообще! Это не твоё дело.
Я всё же совладала с дверью, захлопывая её перед носом Орловского прежде, чем он успел предпринять попытку ворваться в квартиру, чему бы Катя и Марина были только рады.
– Зачем ты его выставила?
– удивилась последняя, когда я вернулась в комнату и водрузила пакет на кофейный столик.
– Затем! Нечего портить мне единственный выходной. Я и так на его морду лица завтра насмотрюсь.
– Везёт тебе. Он красавчик.
– Он? Ты с кем-то спутала этого… Орловского.
– Не глупи, Рит. То, что он красивый и сексуальный, не заметила бы только слепая.
– Значит, я ко всему ещё и незрячая.
Я достала из пакета лимоны, упаковку аспирина, несколько энергетических батончиков и большую бутылку домашнего морса. А на самом дне обнаружила сложенный вчетверо листок.
«Выходи на работу быстрее, Пухляш. Мясо будет скучать по полётам, если ты не появишься завтра же :)»
Оригинальный способ поддержать и пожелать здоровья. В стиле Орловского. Я неодобрительно хмыкнула и скомкала послание. Только почему на моих губах помимо воли появилась довольная улыбка?
Наверное, я бы даже успела скиснуть и заскучать, если бы в моей жизни не было Андрея. Это ради него я похудела на двадцать килограммов, когда мне осточертело, что он дразнит меня Пухляшом. И хоть прозвище осталось, как приклеенное, и не было на свете силы, которая бы заставила Орловского передумать и перестать меня так называть, изменения пошли мне на пользу.
В шестнадцать я окончательно расцвела, на меня стали засматриваться парни, с одним из них я даже пробыла в довольно долгих отношениях по меркам подростков, у которых вечный ветер в голове. Целых полгода. Правда, дальше поцелуев и объятий дело не дошло, но зато я поняла, что привлекательна. И что извечные шутки Орловского, который отпускал их в мою сторону по поводу и без, - уже не раздражают и не злят как раньше. И теперь я могу сносить их стойко, а не прячась в своей комнате и не вымачивая в слезах подушку, как то было в тринадцать.