Шел четвертый год войны
Шрифт:
– А это зачем? – спросил Колобов.
– Железо нужно, а с ними не прислали.
– Так боярин запорол Николу-кузнеца, тот шапку перед ним не сломал. Поклонился, но в шапке. Нет пока кузнецов. А ты чё, ковать умеешь?
– Не знаю, наверное. Видел, как у них все устроено. – нехотя ответил Сергий, точнее я его заставил так сказать. Вернувшись, Скурат подошел к десятникам и спросил у них:
– Есть кто умеет уголь жечь?
– Есть такие.
– Поставьте их нажечь угля. И столяра мне дайте, будем мехи городить, иначе пару месяцев будете возиться с оградой. Медленно, очень медленно дело идет.
Столяр быстро понял, что делать, кожа была, довольно быстро все было сделано, но мне пришлось проснуться, чтобы перенести время, отжиг угля шел довольно медленно из-за сырого сырья. Я не спал буквально несколько минут, но там прошли сутки. Домница успела даже немного просохнуть, и мы ее запалили. Хорошо прогрели, заложили уголь и руду, начали плавку. Вначале просто на тяге, после прогрева начали поддув. Наковальни не было, использовали обычный в этих местах гранит. Говоря откровенно, Сергий молотом владел не очень,
На следующий раз я попал туда в тот момент, когда перед новыми воротами остановились легкие санки. Сам «губернатор» прибыл принимать работу. Тем более, что оба коча были подготовлены к спуску на воду. Теперь требовались запасы продовольствия, обменный товар, и пополнение запасов пороха, ядер и прочего. Походы за ясыком не всегда заканчиваются без стрельбы. Так как я не принимал участия в подобных церемониях, то не лез со своим уставом в чужой монастырь, тут и выяснились кое-какие детали: кто такой Сергий и почему он здесь. В струнку он не тянулся, хотя гарнизон был выстроен, он его подравнял, дал команду:
– Шашки вон! – и направился к повозке, присел на одно колено, и подал командующему руку. Тот, с помощью Сергия, встал в санках, и громко прокричал:
– Здорово, молодцы!
– Здрав! – ответили казаки, и резко, со свистом, опустили сабли под углом 45-50 градусов к земле и троекратно прозвучало «Хурра». Петр Петрович даже улыбнулся.
– Крепенько, крепенько их держишь, шубаш. Сам каких будешь?
– Тверские мы, с Белова.
– Так ты…
– Не велено поминать, болярин.
– Ну, не велено, так не велено. Свиток подготовил, как я просил?
– Свиток готов. – А сам перекинул вперед сумку, правой рукой достал мойру с намотанным на неё пергаментом. Шагнул назад и, припал на колено, и передал двумя руками свое прошение.
– Зело много просишь! Половину – дам.
– А я далеко пойду, велий шубаш, когда москвитинцы возвращались, беседу имел с Нехорошко, тот казал, что гиляки глаголят, что земля их длинная, и там живут другие люди, похожие на нас. У гиляков бород нет, так, что-то маленькое и чахлое. Мабуть наши. И там тепло. Ты же видишь, боярин, куда мы забрались, кроме олешек, тут никакой пищи нет, все с Томска возим, не навозишься, а все дальше и дальше заходим. Южнее надо идти.
– Там Цини.
– Нет там никого, и гиляки не знают китайцев. Есть какой-то народ, но это много южнее, очень много. Поэтому и прошу рожь и пшеницу, просо и другие злаки. Если там тепло, то попробую высадить, все равно зимовать.
– А дойдешь?
– Кочи прочные, сам Никитин делал.
– А как так быстро успел острог поставить?
– Пришлось кузнецом поработать. Вон домницу соорудили, да кузню. В свитке заказ на кожу для мехов имеется, прошу не отказать. Без кузнеца крепость не крепость. И верфь нужна, два коча – это ноль.
– Это верно, но не забывай, что ясак должон быть, шерст со всех, кого встретишь. Если найдешь теплую землю, быть тебе сотником, а то и атаманом.
Припай отошел от берегов только в начале мая, чтобы ускорить то, что делаю, приходилось часто просыпаться, благо, что Светлана отчетливо понимала стоящую перед нами задачу. Мы должны подойти к Сахалину раньше де Фриза. Просить у Головина еще людей было бесполезно! Кочей только два, Никитин давным-давно в Енисейске. Пётр Петрович не подвел, все по свитку переправил в Усть-Удинск. Я, в принципе, вполне освоился с ситуацией, так как примерно в таком режиме дома и работаю над книгами: как только появляется свежая «мысля», требуется встать и быстренько ее записать, иначе мысль убежит и ее не поймаешь, тем более, что на ходе самого отпуска это нисколько не отражалось. Спать – не работать! Поэтому немного страдали ранние подъемы, я раньше вставал первым и рано, поднимал всех, и мы шли на рыбалку, сейчас я сплю как все, до звонка. Завтракаю со всеми, затем мы прыгаем в автомобиль и уезжаем туда, куда наметили с вечера. Активно обсуждаем происходящее, как во время написания книги. Обдумываем дальнейшие ходы. Плюс встал вопрос: здесь это работает, а в других местах? Требуется проводить эксперименты, вычислять радиус действия, желательно, чтобы он был глобальным. Но время бежит, и за кормой кочей появился след от рассечения их корпусами воды Охотского моря. Справа по курсу появились острова, Москвитин писал о них, чуточку позже их назовут Шантарскими. Однако я в кашу изо льда в проливах между ними просто не пошел. Обошел их мористее, вышел на траверз Большого Шантара курсом 45 градусов и лег на курс 90°, пройдя остров принял вправо на курс 145°, в расчете выйти к Амурскому лиману. Здесь так никто не ходит, отрываться от берегов людям непривычно, но у меня более 20-ти лет чистого плавания, и этот район я неплохо знаю. Плюс, у меня карта есть, в голове, правда. Идти от точки крайнего поворота примерно 155-156 миль, лага нет, туман, достаточно плотный, встречаются плавучие льды, так что, большую скорость не дать. Тут я, в очередной раз, ставлю команду в полный тупик. У коча два паруса, оба – прямые. А я приказал поставить изготовленный из запасных парусов кливер. Ветер дул с берега, и скорость после поворота упала почти до нуля, а вот дрейф, естественно, возрос. Коч глубокого киля не имеет. При таком ветре у них принято переходить на весла. Кливер ветер забрал, и мы пошли, выдавая пять-семь узлов. Пришлось побегать вдоль борта и посчитать за сколько секунд проходим 17 метров. Только прошли Большой Шантар, ветер довернул и стал почти попутным. Туман поднялся и появилось редкое в этих местах солнце. Полный вперед! Зажурчала громче вода за кормой. Оба коча, а мы друг от друга не отрывались, достаточно шустро побежали в нужном направлении. Здесь несколько малых островов позволяют надежно определяться. Локатор бы, конечно, не помешал, но… Как только стемнело мы легли в дрейф, сбросили плавучие якоря и до самого утра. Утром я увидел мыс Александра, и поднял паруса, идти оставалось примерно 12 часов, если все будет нормально, и мы войдем в Амурский лиман. К концу дня, около 18 часов, увидели два берега и проход между ними. Пришли точно!
В 22:10 стали на якорь в прямой видимости берега. Казаки засуетились, дескать, высадиться надо, ясык собрать.
– Здесь никого нет, Москвитин видел людей и говорил с ними много дальше. Вон там вот остров чернеет, там должен быть погран, поставленный в позапрошлом году. Здесь отмелей много, поэтому стоим. Завтра пройдем узкую часть и побежим без остановок, придерживаясь восточного берега. Идти еще очень и очень далеко. Дай бог за седмицу добежать. И льда многовато в том направлении.
От высадки казаки отказались. Что для меня было удивительным: народ не пил. Это дело приволок из Голландии уже Пётр, который ещё даже не родился. После постановки на якорь я отключился, вышел на кухню перекурить и подумать. С одной стороны, устье Амура крайне интересно в плане создания здесь острога, с другой стороны, край здесь очень суровый, люди с трудом уживаются в здешних краях. Достаточно неплохо развито оленеводство, со всем остальным – полный швах. И золота здесь много. Вернувшись, уже светало, подал команду выбирать якоря. До пролива Невельского шлепать еще десять часов. Однако с ветром я угадал, он северо-западный, почти попутный, но лавировать пришлось много, лед. Через семь часов пришлось убрать паруса и идти на веслах, расталкивая льды баграми. Затем лед пришел в движение, и его потянуло на выход из пролива. Слева на мысу показалось несколько чумов. Это стойбище Погиби, уже Сахалин. Отличная нерестовая река, люди здесь живут очень давно. Но льда слишком много, чтобы рисковать. Берега сдвинулись, здесь всего восемь километров. Прошли узкость, впереди ещё одна, чуть пошире. Курсом 190° следуем на выход из пролива, затратили на это почти весь светлый день. Резко потеплело, лед почти исчез, как только прошли мыс Лах. Легли точно на юг, и даже ход появился. Пройдя залив Тык, чуть подвернул, взяв примерно на Александровск. Там будем высаживаться. Там выходы каменного угля, надо его казакам показать, да и дровишки заканчиваются. Коч – судно небольшое. Но, скорость упала, за ночь так и не дошли. В полдень стали на якорь южнее скал Три Брата, примерно в 4-х милях, здесь в иное время находился «Пост Дуэ», названный так Лаперузом. В двух километрах от берега находилась шахта Макарьевская, более ста лет дававшая уголь острову и флоту. Там выход угля прямо на поверхность. Второй коч на веслах подошел к самому берегу и завалился на правый борт, с него высадилось шесть всадников и пятеро мужиков с пилами и топорами, заготовить лес для камбуза. Скурат высадился на берег без коня, но ему подвели жеребца со второго коча. Тронулись вверх по расщелине между двумя горушками, в двух километрах от берега один из всадников привстал и показал нагайкой направо:
– Скурат, там что-то черное, не доброе.
Да, скала как бы треснула, между двумя гранитными глыбами мощное вкрапление антрацита, шириной метров пять. Спешились, поднялись к скале.
– Барин, что это?
– На Дону был?
– Нет, барин.
– Это – горючий камень, им печки топят, где он есть. Так что, несите мешки и кайлы, лес валить не надо, только на растопку.
– Скурат, ты как будто здесь уже бывал! – сказал тот самый казак, который и увидел выход.
– Нет, Ермило, не бывал. Просто здесь земля богатая. Наша земля. Погран готовьте, будем ставить.
– Где?
– На берегу.
– Острог бить будем?
– Пока в этом нет надобности. Наберем горючкамень и пойдем дальше на юг. Нам задача поставлена найти пахотную землю.
– Понял, Скурат, сделаем.
Казаки занялись подбором камня для пограна, а мужики, все двадцать пять человек, таскали уголь на берег. Заночевали здесь, закончили погрузку и тронулись дальше. Через трое суток были у Крильона и вошли в залив Анива. Через десять часов оба коча ткнулись в песчаный берег у реки Таранай. Это айнское название: «рыбная река». Места здесь невысокие, и наши мужики просто расцвели и запахли! Они не казаки, и кое-что в этом вопросе понимают. Отхватили они землицы себе: мама-не-горюй. Ну и первый контакт с айнами. Они не занимаются сельским хозяйством, в этом отношении мы не конкуренты. Их зимние дома находятся глубоко в лесу и в горах. Летние ставят почти на берегу. В первую очередь мужики расчистили поля, вспахали их, создали водоотводные канавки, и отсеялись, после этого приступили к возведению острога. Шесть человек казаков, во главе с Медведевым, и четыре гребца на «Святой Ирине», с которой выгрузили большую часть того, что привезли с собой, ушли обратно к пограну, где горючий камень брали, с задачей привезти его больше. Вернулись через две недели, у меня большие планы связаны с этим угольком! Вот-вот начнется путина, всем соль понадобится, и нам, и айнам. На большом приливе сумели отвести на глиняные чеки морскую воду, теперь она выпаривается. Сам же отковал пять огромных чанов, начнем соль выпаривать, айны солят рыбу в морской воде, солеварен я у них не видел. Такая рыба через пару месяцев портится.