Шёл, нашёл, потерял
Шрифт:
–Эй, помощь нужна?
И вдруг глаза её распахнулись, а нос зашевелился. Девушка подняла голову, принюхалась и уставилась на забытую шаурму.
–Дай… пожалуйста…
Звенящий чистый голос. И горящие голодные глаза.
Веня, не очень понимая, что происходит, протянул ей свёрток. Девушка дрожащими пальцами развернула бумагу и вгрызлась в сомнительное кушанье. Парень смотрел на неё едва ли не с ужасом. Это сколько же надо голодать, чтобы так есть! Девушка рвала зубами лепёшку, майонез капал на шубу, мясоподобная начинка ползла на волю. И это Вене казалось, что он голоден?!
–Ещё…
–Нету больше.
–Пожалуйста, – девушка, утерев рот, уставилась на него огромными черными глазами. Парню стало
–Глянь, какая кралечка, – послышалось за спиной, заставив Веню съёжиться и втянуть голову в плечи.
С опаской оглянувшись, он убедился, что мужик в спортивном костюме и начищенных до блеска ботинках смотрит именно на них. Ещё пара таких же пацанов гуляли мутными взглядами по голодной девушке и, не таясь, делились впечатлениями. Веня понял, что стоит ему отойти, как за неё возьмутся эти типы. А вот здесь уже включилось воспитание. Оставить девушку одну под трусливым, но правдивым предлогом «надо спешить, посадка заканчивается» он ещё мог, а оставить её с этими… Нет. Но они же легко могут пойти следом и сесть в тот же вагон. А оттуда уже никуда не денешься!
Смелости и благородства у Вени не прибавилось, а ситуация к долгим раздумьям не располагала.
Пацаны говорили всё громче, Веня покосился на двух полицейских, но те и сами глазели на подозрительную девушку, правда скорее от скуки, чем из интереса или сочувствия. То есть если уж совсем по-хамски полезут, тогда вмешаются, а если по-тихому разойдутся – даже не вспомнят.
И тут из ларька за кассами выскочила тётка с двумя сумками на колёсах. Тараном ломанувшись к перрону, она почти налетела на полицейских. Те успели отскочить, но не слишком удачно. Один из гопников как раз развернулся и сплюнул на землю, попав аккурат на ботинок одному из них.
–Это ещё что! – возмутился и без того раздражённый полицейский.
–Да пошёл ты, – не глядя огрызнулся пацан.
И только потом повернулся.
–Старший лейтенант Кириллов, предъявите документы.
–Слышь, начальник, ты чё? Какие документы…
–Военный билет, значит… Откуда? А регистрация есть? Куда направляемся?
Дальше Веня не слушал.
–Пошли, – подхватывая, а точнее подтягивая девушку, он потащил её к вагону.
Свободное купе нашлось, девушка завернулась в свою шубу и притихла, выжидающе уставившись на Веню. Пришлось расщедриться ещё и на мороженное. Его она смела за несколько минут. Парень поёрзал на жёстком холодном сидении и отвернулся к окну. Настроение испортилось окончательно, хотя казалось бы – куда уж больше? Что делать с девушкой, он не знал. Накормил? Молодец. Увёл от подозрительной компании? Великолепно. А дальше?
–Ты где живёшь? – грубовато окликнул он её, как только поезд тронулся. – На какой станции выходишь?
Черные глаза сверкнули из-под пушистых ресниц, но моментально потухли. Чуть оживившееся после еды лицо снова застыло маской.
–На конечной.
–А… ага… и мне там же, – окончательно скис Веня.
Достав деньги и пересчитав, он таки купил себе и девушке орешков. На большее не хватило – билета у голодной попутчицы тоже не было. Свои Веня съел ну очень быстро, малодушно не желая делиться. А потом вытащил наушники и привалился к оконной раме. Почти час ехать. Разговаривать не хотелось.
Несколько лет назад родители перебрались за город, посчитав, что свежий воздух и родные просторы пойду на пользу их чаду. Дом они выбирали долго и тщательно: папе хотелось большой участок, маме – канализацию, а бабушке – главное, чтоб подальше от «дурных компаний». Пересмотрев и переспорив все направления, они наконец определились. Причём так, что остались довольны все. Кроме несчастного Вени.
Деревенька в сотне километров от города, превращённая в коттеджный посёлок по-русски – то есть десяток одинаковых домов в окружении будущей прямой дороги в город, а сейчас глинистого болота. Вот в стороне-то от него, через поле и лес, и стоял когда-то хутор, который отец Вени выкупил почти за бесценок. Насквозь пропахший перегаром хозяин что-то вещал о нехорошем месте и прабабке-ведунье, но маленький Веня его не слушал. Он с тоской думал о том, что сейчас, пока его папа подписывает договор, дома, в его родной квартире, мама и бабушка доводят до истерики грузчиков, которым не повезло нести их пианино. И как сказала довольная бабушка, стоять оно будет в комнате Вени.
Дом отец отремонтировал быстро, оставив добротный рубленый остов в том виде, что при прабабке-ведунье был. Косметика, водопровод, канализация, новая проводка, интернет – затратно, зато удобно. Переселились они тоже без проблем – не считая нервного срыва у рабочих, сдававших объект. И вот тут-то началось.
Ближайшая школа оказалась недостойна принять в свои ряды такого замечательного и талантливого мальчика, как Вениамин. Поэтому его определили в лицей. До которого нужно ещё добираться. Бабушка самоотверженно вызвалась возить гениального внука в школу, на танцы и музыку. Увы. Первая же зима показала, что добраться до станции пешком они не в состоянии, обещанный автобус ради двух пассажиров штурмовать раздолбанную просеку не будет, а машина в семье только одна. Следовательно, возить в школу ребёнка будет папа.
Вторым и куда более серьёзным препятствием на пути к достижению совершенства стало отсутствие у Вени музыкального слуха. От слова совсем. Бабушка, заслуженная артистка театра, провела его по всем знакомым в консерватории, и все они в один голос заявили, что бесконечно уважают Венину бабушку как деятеля искусства и педагога, но сомневаются в наличие у её внука не только музыкального, но и слуха вообще. Веня слушал их профессиональную ругань и блаженствовал.
Однако счастье длилось недолго. Ровно до того момента, когда взбешённая и чуть не подравшаяся с каким-то плюгавым дирижёром бабушка не заявила, что музыкальный слух – это всего лишь навык. И они будут его нарабатывать каждый вечер.
Дальше на мальчика свалились художественная и танцевальная школы, курсы иностранных языков и авиамоделирование. Отец порывался отдать его на борьбу, но тренер оказался мужиком опытным и вменяемым, сразу объяснив папаше, что с комплекцией его чада нужно искать секцию по бегу – больше пользы будет.
Лицей Веня ненавидел. Иногда громко, в основном пред мамой, но чаще тихо и про себя. Мама, каким-то непостижимым образом ухитрившаяся избежать театральной карьеры, выучилась на психолога и работала с трудными подростками. Насмотревшись на работе на особо запущенные случаи, она искала у сына признаки «плохой компании». А у Вени и обычной-то не было. Одноклассники относились к нему как к пустому месту, учителя – снисходительно, помня былые заслуги и не забывая про его маму – активного члена родительского комитета. Единственный приятель Димка – такой же внесистемный, как и Веня – хоть как-то скрашивал школьную жизнь.
Выпускного класса Веня ждал как дембеля. Неужели ЭТО наконец закончится?! Не будет рядом тупоголовых одноклассников, вертлявых девиц, которых Вениамин помнил ещё с косичками и брекетами, а теперь не желавших даже здороваться. Новые люди, новая жизнь. Главное, школу закончить и поступить куда-нибудь. На этом мечты обрывались – дома всё чаше звучали слова «строительная академия» и «если не поступит, то можно помощником реквизитора». Ни к математике, ни к другим наукам у Вени способностей не было. А в каждом кружке находился кто-нибудь, кого ставили остальным в пример и постоянно напоминали, что надо стараться как он.