Шелепин и ликвидация Бандеры
Шрифт:
Бандера объяснял:
«Вражеские силы нужно уничтожить доступными в данной ситуации способами и методами. Генеральная задача – убрать с Украины наибольшее количество враждебно настроенных москалей, чтобы не отвлекать большие силы на содержание пленных или интернированных в трудных условиях борьбы».
Все это воспринималось как угроза новых боевых акций на территории Украины. И от Сташинского требовали скорейшего исполнения боевого задания.
Степан Бандера привык к тому, что за ним охотятся. В отличие от идеолога Льва Ребета профессиональный боевик держался крайне
А умельцы в Москве подготовили ему усовершенствованный газовый пистолет, теперь уже двуствольный, то есть стрелять можно было два раза. Расчет был на то, что патологоанатом, как и в случае с Ребетом, решит, будто причина смерти – сердечная недостаточность. Сташинского снабдили и набором отмычек, чтобы он смог открыть подъезд. Но отмычки не подошли. И в гараж, куда Бандера ставил свой «опель», тоже проникнуть не удалось.
Он выбросил пистолет, пришедший в негодность, и вернулся в Восточный Берлин. С помощью своих кураторов обзавелся еще одним набором ключей, один из которых все-таки подошел. Ночью Сташинский забрался в подъезд и на четвертом этаже обнаружил табличку с фамилией «Попель».
Сташинскому вручили еще один специальный газовый пистолет. Вновь снабдили нейтрализующими таблетками и ингалятором, дабы он сам не погиб от ядовитых паров.
Таблетку он принимал за завтраком и весь день следил за Бандерой, выбирая удобный момент. 15 октября 1959 года он тоже дежурил возле его дома. Около часа дня увидел знакомую машину: вождь ОУН приехал домой обедать, предварительно заглянув со своей секретаршей на рынок.
Богдан Сташинский быстро забежал в подъезд. Выждал минуту. И не спеша двинулся вниз по лестнице навстречу Бандере. Он действовал совершенно хладнокровно.
Степан Андреевич уже поставил машину в гараж. Одной рукой он держал бумажный пакет с только что купленными помидорами, а другой пытался вытащить ключ, застрявший в замочной скважине.
Сташинский участливо спросил:
– Что, замок испортился?
Бандера ответил:
– Нет, все в порядке.
При этом он посмотрел на незнакомца. Сташинский поднял пистолет, завернутый в газету, и выстрелил Бандере прямо в лицо… Вождь ОУН еще сумел подняться на третий этаж, прежде чем смертельный яд его свалил. Услышав хрип умирающего, выскочили соседи, которые увидели на полу человека, которого они знали под именем Стефана Попеля. Рядом валялся пакет с рассыпавшимися помидорами.
Бандера скончался по дороге в больницу.
Первоначальный диагноз: травма черепа из-за падения на лестнице в результате сердечного приступа. Но лицо покойного пошло синими и черными пятнами. Это насторожило полицейских. Более тщательное, чем обычно, вскрытие показало, что его отравили цианистым калием. 20 октября Бандеру похоронили на мюнхенском кладбище. Никто тогда не мог предположить, что очень скоро тайна его смерти будет раскрыта…
На следующий день после уничтожения Бандеры Богдан Сташинский был уже в Восточном Берлине, где его вновь поздравили с удачно выполненным заданием.
3 ноября 1959 года постановлением президиума ЦК КПСС был утвержден проект указа президиума Верховного Совета СССР о награждении Богдана Николаевича Сташинского орденом Красного Знамени. В ту пору награды нелегалам давали нечасто.
В сопроводительной записке заместитель председателя КГБ и куратор первого главного управления (внешняя разведка) генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин писал, что Сташинский «в течение ряда лет активно использовался в мероприятиях по пресечению антисоветской деятельности украинских националистов за границей и выполнил несколько ответственных заданий, связанных с риском для жизни».
6 ноября председатель президиума Верховного Совета СССР маршал Ворошилов подписал закрытый указ. Сташинского привезли в Москву получать награду. Богдану Николаевичу вручил орден сам председатель КГБ Александр Николаевич Шелепин. Это была высокая честь.
Председатель КГБ говорил о блестящем будущем, которое ожидало молодого чекиста. Богдану Николаевичу невероятно нравилась шпионская работа, он просто наслаждался своей новой жизнью. И на него возлагали немалые надежды. Но большим планам госбезопасности помешала любимая женщина Сташинского.
В ГДР на танцах он познакомился с девушкой по имени Инге Поль. С благословения начальства у них начался роман. Она работала в парикмахерской, ее отец владел авторемонтной мастерской. Они с Инге Поль обручились.
Богдан Николаевич попросил у председателя КГБ разрешения вступить с немкой в брак. Шелепин наставительно объяснил, что чекисту-нелегалу позволительно жениться только на проверенном человеке, на женщине, способной стать надежной подругой и помощницей. Тем более что Сташинскому предстоит пройти переподготовку и получить новое задание – на сей раз в Англии или в Соединенных Штатах.
– Работа вас ждет нелегкая, но почетная, – со значением сказал ему Шелепин.
Сташинский стоял на своем. Доказывал, что его невеста будет таким же верным человеком, как и он сам. Доброжелательно настроенный Шелепин, недавний вождь комсомола, сдался. Герою позволили вернуться в Восточный Берлин, чтобы он забрал Инге Поль.
23 апреля 1960 года они поженились. Сначала зарегистрировали отношения, а потом обвенчались в церкви. В представительстве КГБ затею с венчанием не одобрили, но Сташинский настоял на своем: он должен вести себя, как настоящий немец.
Когда Богдан Николаевич признался невесте, что на самом деле он не польский немец, а сотрудник советской разведки, она не обрадовалась. Предложила вместе бежать на Запад. Сташинский не хотел:
– Мне предстоит учеба. После этого они так и так пошлют нас на Запад. Тогда мы и решим, что нам делать.
В мае с документами на имя супругов Крыловых они приехали в Москву на инструктаж и переподготовку. Поселили их в служебной квартире, которая прослушивалась, и Сташинский это обнаружил. Обиделся и пожаловался своему начальству. А вот этого делать не следовало. Чекист обязан понимать необходимость контроля и проверок. Начальство и без того было весьма разочаровано: герой-ликвидатор оказался не таким уж надежным и исполнительным оперативником, каким казался.