Шелест кукурузного моря

Как-то раз, в детстве, я потерялся в кукурузном поле. Бежал, куда глаза глядят, врезался в стебли и падал, снова поднимался. Я звал маму, кричал и кричал, но ничего, кроме поднявшегося сильного ветра и шелеста растений, не слышал. Мне стало страшно, что меня больше никто никогда не найдёт, что я навсегда останусь один, никому ненужный. Я не думал, что умру от голода, ведь вокруг меня было много кукурузных початков. Но думал, что умру от одиночества, которое вдруг сковало меня, парализовало. Слёзы текли ручьями, ноги после длительной пробежки остановились и словно вросли в землю – я стал частью поля. Мой

вой будто попал в одну звуковую волну с ветром, и тогда меня отпустило. Да-да, прямо моментально. Осознание, что я никогда не буду один, настигло вместе с шумом природы. Она словно поддерживала меня, успокаивала, поглаживая по щекам листьями и гоняемым тёплым воздухом. Она выла со мной, будто тоже звала мою мать. Слёзы высохли, наружу перестали вырываться всхлипы, и постепенно всё вокруг стихло, повторяя за мной. Улыбка расползлась по лицу, и я засмеялся, глядя наверх – по небу плыли тяжёлые серо-синие тучи, и капля за каплей начался дождь, попадая мне в глаза, стекая по щекам и смывая остатки страха. Я засмеялся, не понимая, почему… почему природа так меня любит? Она показала, что она со мной. Что она такая же, как и я. Или я такой же, как и она. Я не одинок.

И затем я услышал мамин голос.

После десятого класса очередное лето ощущалось последним спокойным и ничем не обязывающим летом в жизни. Будто затишье перед бурей. Мне казалось, что я не смогу надышаться сладковатым цветочным воздухом, наплаваться в озере и нагуляться со своими друзьями. Там, в будущем – таком же обычном, как и у всех, где меня ждёт армия, учёба в универе и работа – лето уже не будет таким… свободным.

Привычная жизнь словно ускользала песком сквозь пальцы, и я ей не препятствовал, ведь, по сути, многие проходят через такой период, так что ничего особенного в нём нет. Будь что будет – от судьбы не убежишь. Хотя я до сих пор не был уверен, что она в принципе существует. Как можно быть уверенным в том, чего не знаешь наверняка? Другие назвали бы меня агностиком, и я, пожалуй, согласился бы с ними, хотя никогда не считал себя каким-то великим философом, пусть порой меня и уносили мысли далеко и надолго. Глубокое копание в голове зависело от времени суток, компании, от того, как расположатся звёзды и от количества выпитого алкоголя, а пить я не любил. Ну, не прям не любил, немножко пригубить можно. Однако я быстро пьянел и в подвыпитом состоянии всегда становился слишком громким, много шутил и в итоге мог потом в школе сгорать от чувства стыда за своё поведение, снятое крупным планом и без разрешения выложенное где-нибудь в сети.

Ну хоть не раздевался на людях, и то хорошо.

Сегодня как раз собирались встретиться с друзьями на каком-то неизвестном мне озере за городом, и я сразу предупредил, чтобы выпивку на меня не брали: малознакомое место, малознакомые люди вокруг – лучше было не рисковать. Озеро, как мне сказали, грязевое – «лечебное, полезно для твоих уставших от спорта коленок». Саша всегда относилась ко мне с долей юмора и каплей заботы на грани убийства. Адская смесь, как и её характер, но именно я среди всех её близких людей удостоился оторвать себе лакомый кусочек настоящей Сашкиной дружбы. Пусть порой она на меня и раздражалась, иногда даже била – да-да! – но, конечно, в шутку, а нешуточные синяки не в счёт.

Мы должны были встретиться с Сашей на остановке недалеко от ближайшего перекрёстка главных дорог. Жила Саша от меня довольно близко, так что место встречи за всю нашу школьную жизнь никогда не менялось. Мы встречались

перед уроками, а после – там же прощались и шли по домам – она в сторону дворов с многоэтажками, я через перекрёсток, частный сектор, кукурузное поле – боже, в каком захолустье города я жил! – а потом уже виднелась моя «любимая» кирпичная пятиэтажка, за которой, вдобавок ко всему прочему проходила железная дорога… В общем, к себе домой гостей я нечасто водил. Пока объяснишь им, куда идти, пока найдёшь их в лабиринте дорог и проулков, ну на фиг. А за Сашку ещё и страшно, мало ли что. Говорили, что наш район очень тихий и спокойный, но никогда нельзя быть уверенным, что местная гопота не отожмёт у тебя денег или какой-нибудь сумасшедший маньяк не будет подстерегать тебя во-о-он в тех кустах или во-о-он за тем вот уголком. Я бы подстерегал именно там, будь я маньяком, но мне повезло. Пока что, по крайней мере, а там – мало ли кем я стану?

Схватив из морозилки заранее охлаждённую пол-литровую бутылочку воды – мне всегда становилось хреново в транспорте во время жары, – я засунул её в боковой сетчатый карман рюкзака. Влажными пальцами пригладил волосы, собрав их в небольшой хвостик на макушке и зафиксировав канцелярской резинкой. Впервые сбрил бока своей светлой шевелюры, всё не хотел походить на «модников» школы, но две недели июньского зноя заставили меня прогнуться под систему и избавиться от приличной части волосяного покрова на голове. Полностью бриться не решился – ещё успею, в конце концов.

Солнечные очки, плавательные трусы, полотенце, шлёпанцы, варган… Да, нужно же будет чем-то развлекать себя среди пьяных раскрасневшихся лиц, раз уж я решил сегодня не пить. Интересно, а мы с ночёвкой? Даже не расспросил толком с утра в общем дружеском чате про подробности, сразу же согласившись и отправившись на ежедневную пробежку. Сейчас уже копаться в чатике с овердофига сообщениями и выискивать инфу про время мне не хотелось, поэтому я просто набрал Сашке лично.

Иннокентий Сам: Хэй, а мы надолго? Я че т не спросил даж

Иннокентий Самойлов не только слишком длинно звучало, но и читалось, и, когда регистрировался, я решил сократить хотя бы фамилию. Имя оставил прежним, уж очень гармоничным мне тогда показалось звучание, да. Дубина, как сказала бы Сашка, это точно, но я так уже привык к такому нику, что мне уже жалко было менять на что-то другое. Полюби себя сам, Иннокентий Сам!

Ответ прилетел незамедлительно, будто она ждала.

Санчес Ди: Ребята палатки берут, но если захочешь, обратно поедем.

Любительница ставить точки в конце предложений. Аж жутко порой.

Иннокентий Сам: не, нормич

Пора бы уже развеяться.

Санчес Ди: Я так и думала, что ты только за. Кстати, там будет что-то типа фестиваля музыкального, прикинь.

Иннокентий Сам: круто, я им на варгане подыграю

Санчес Ди: О нет.

Иннокентий Сам: придется тебе краснеть за меня, а это я еще от выпивки отказался

Санчес Ди: Ещё не вечер.

Чёрт, тут она была права, я мог и сорваться. Всё равно ребята возьмут больше, чем влезет, но… я решил, что пора тренировать не только тело, но и силу воли. Нужно становиться морально сильнее, сдержаннее и уметь за себя отвечать. Да. Скоро же восемнадцать – взрослая жизнь, ответственность, и если я даже этого не могу сделать, то что я вообще могу?